Он им устроит, мать их! Он тепленьким возьмет этого фотографа! Он подвесит его за одно место и вытрясет из него всю, всю правду. И узнает, что же такого искали в его доме, что ради этого на убийство пошли?..

Тетя Таня часа два мучилась сомнениями. И ругала себя за излишнюю болтливость – разокровенничалась с первым встречным. Вот язык без костей! Мало того, в дом к себе привела, старая дура! А если бы он по башке ее тюкнул этой вот самой табуреткой и давай по шкафам шарить, а? Силищи-то в его руках о-го-ого сколько! И глаза какие-то странные, не то чтобы недобрые, но что-то в них кроется. «Умысел», – ахнула она через минуту. Злой умысел! А она про Женьку все выболтала. Вдруг поедет в Барановку да беды там натворит?!

С этими мыслями она провалилась в послеполуденный сон. Спала нервно, тревожно, проснулась с головной болью и твердым намерением злой умысел предотвратить. Где-то у нее была карточка того строгого полицейского. Ведь давал он ей ее, точно давал. И просил спокойным строгим голосом: если вдруг она что-то узнает или вспомнит, то пускай непременно позвонит.

А она и не вспомнила бы про Женьку! Не разговори ее этот кряжистый дед, ни за что не вспомнила бы. А Женька точно к Илюхиному бегству причастна. И машинка у нее есть, и домик, где его можно спрятать. И пропала она куда-то. Прямо с того дня и пропала.

– Алло! Алло, говорите!

Голос в телефонной трубке был почему-то женским. И это тетю Таню озадачило. Она взяла и отключилась. Но тут же набрала вновь. Ну чего, в самом деле! Может, у него секретарша там имеется. Чего перепугалась, карга? Чужого мужика в дом пускать не перепугалась, а по телефону говорить…

– Алло, говорите! – снова потребовала женщина.

– Девочка, тут такое дело, – робко начала тетя Таня. – Мне нужен полицейский такой строгий, плешинка еще у него такая…

– Копылов Александр Иванович, правильно?

– Наверное. Не помню. Мне он нужен. Очень!

– Дело в том, что он сейчас занят. Мы на выезде, – со вздохом объяснил женский голос, и тете Тане показалось, что секретарша строгого следователя чем-то расстроена. – Что ему передать? Кому перезвонить?

– Скажите, тетя Таня звонила. Он поймет!

Копылов ни черта не понял. Какая тетя Таня?! Что он должен понять?! У него перед глазами все время плыли багровые круги. А когда они исчезали, то появлялись окровавленные стены, лужи крови на полу, уродливый меловой рисунок очертания человеческого тела. Слава богу, что одного! И тут же начинало сильно тошнить.

Он пытался быть сильным и сосредоточенным, но разламывался, рассыпался просто на глазах. И на чьих глазах! На глазах Светланы, которая оказалась более стойкой и сильной. Она без конца сглатывала, часто моргала, но держалась. Ее глаза были пусты, его – полны отчаяния. Когда она говорила, у нее получалось. Его же голос дребезжал, будто ему исполосовали голосовые связки. Исполосовали тем самым ножом, которым убили бедную женщину и который оставили в животе у Степки.

Слава богу, все это продлилось недолго. Когда они приехали, процедура уже шла к завершению. Слава богу, Степу уже оперировали, и операция обещала закончиться удачно. Слава богу, кто-то из соседей не выдержал музыкального грохота и ввалился в квартиру. Если бы не все это…

– Балбес! Господи, какой же он балбес!! – прошептал Копылов, стоило им сесть в машину, ударился лбом о рулевое колесо. – Ну, зачем?? Зачем он пошел сюда один??

Света сидела как замороженная. Не шевелилась, не говорила ничего, не смотрела на Копылова. А потом вдруг сказала:

– Это я во всем виновата. Я отказала ему, и он… Он пошел сюда.

– Он пошел в прокуратуру для начала, – немного собрался Копылов, заводя машину. – Там условился поужинать с той девушкой, с которой я говорил на набережной.

– Красивая! – с горечью воскликнула Света и закрыла лицо руками. – Как же это все… Мерзко! Как же я от всего этого устала!!

– Успокойся, – кротко попросил Копылов, потому что не знал, как сможет обнять ее сейчас, как утешить.

Она может отпихнуть его, наговорить кучу ненужных слов, она потом о них забудет, а он станет страдать.

И вместо этого он снова повторил:

– Успокойся. С ним все будет хорошо.

– Я знаю. – Она отвернулась к окну, минуту молчала. – Знаешь, Саша… Знаешь, я всегда знала. Нет, я предполагала, что он закончит плохо. Именно так вот – плохо! Можно даже сказать, бездарно. И все из-за того, что какая-то девка не пошла с ним ужинать.

– Ты не права, – ответил Копылов угрюмо. – Не из-за этого.

– А из-за чего?

– А из-за того, что кто-то восемь лет назад плохо сделал свою работу.

– Что-о??

Она поперхнулась и минуту кашляла. А он снова не смог до нее дотронуться. Хотя разумно было бы постучать ее по спине. Или хотя бы погладить, или хотя бы просто прижать ее к себе.

– Что ты сказал, повтори! – отдышавшись, потребовала Света. – При чем тут события восьмилетней давности? Речь идет о великовозрастном балбесе, который…

– Который решил исправить ошибку, совершенную нами восемь лет назад, – настырно повторил Копылов. – Он пошел к этой женщине для того, чтобы показать ей портрет возможного убийцы. Убийцы милой женщины, убийцы неудачника-алкаша… Но опоздал! Тот опередил его. И снова случилось убийство! Черт! Я же просил его не соваться сюда до утра. Как чувствовал!

– А если убийца не тот, с портрета, а кто-то другой? – мгновенно переключилась на деловую волну Светлана.

Она вообще обладала уникальной способностью не путать личное и работу. Видимо, происшествие со Степкой ее настолько оглушило, что она позволила себе горестный вскрик.

– Кто?! Это он! Не может быть никто, кроме него! Сначала погибает женщина. Через много лет ее взрослый сын и ее отец решают докопаться до правды и… И началось! И всего-то стоило им прийти и начать искать фотографа!

– Стоп! – закричала вдруг Света, и Копылов, перепугавшись, резко нажал на тормоз. – Я не тормозить просила. Я хотела задать вопрос… А откуда убийца узнал, что дед с внуком активизировали поиски? Они что, объявление в газету давали? Нет!

– Они… Он… – Копылов наморщил лоб, в голове звенело так, будто кто-то ею бил стекла несколько часов подряд. – Кстати, да?

– Как они узнали адрес? Им сказал Савельев. Дальше… Убийце пришлось идти к бывшей жене фотографа. Потом возвращаться и убивать ее, чтобы она его не опознала и… нет, ну не нравится мне тут ничего!

– Что не нравится, Свет? Что?

Надо было тормошить ее, заставлять говорить много, сумбурно, чтобы он сумел уловить в этом что-то, ухватиться и потянуть.

– Он не мог быть один, Саша! – Она глянула на него сумасшедшими глазами. – Как-то все это не складывается, понимаешь?

– Что не складывается?