Игорек – большая голова на хрупких плечиках. Изобретатель. Высунув кончик языка, он увлеченно мастерит ракеты и петарды, соединяя проводки и механизмы, строит маленького робота, который обязательно одержит победу во всех состязаниях на отчетных соревнованиях.

Большой и маленький, духовность и наука, Ваня и Игорек – разные, как существа с разных планет. И я – нечто среднее между ними. Ни туда, ни сюда. Никакой.

Они оба из Коробок. «Зажиточные», «буржуйские личинки», – презрительно морщит нос пацан вроде меня – среднестатистический житель Старичьей Челюсти, у которого дома вместо ванны ржавый таз и который греется зимой от печки-буржуйки, потому что оледеневают трубы.

Кто же тогда жители Холмов для пацана вроде меня? Для которого захудалая квартирка, где есть горячая вода и свет, кажется обителью богов?

Все это время, пока мы числимся перебежчиками, ребята без дела не сидели, они собирали полезные сведения, связанные со стаей.

Мы обмениваемся своими знаниями.

Я показываю им свои чертежи и карты с маршрутами на стенах, а они показывают мне свои графики.

До нашего знакомства Игорек и Ваня не только убегали от Архипа и его компании, но и сами следили за ними. Ребята отмечали, чем каждый член стаи занимается в определенное время и где находится. Такую статистику они собирали долго, тщательно записывали и анализировали. Сначала в передвижениях и занятиях архиповцев не прослеживалось никакой временной закономерности. Но чем больше данных накапливалось, тем очевиднее становилась видна определенная периодичность и последовательность.

Благодаря чертежам и графикам стало ясно, что каждое утро часов в восемь стая собирается у наших бараков, чтобы всей толпой идти в школу. Или, может, прогулять уроки – не суть. Главное, что они собираются рядом с моим домом, и, если не хочу с ними пересекаться, мне нужно уходить за полчаса до этого времени.

В понедельник в шесть вечера вся компания торчит на барже – мы можем делать, что хотим! Даже – о, боже, вот это роскошь! – можем идти домой из Холмов через парадные ворота. Но так, конечно, рисковать мы не будем. Пролезаем под забором вдалеке от ворот, как пугливые мыши.

По вторникам после школы они часто ошиваются у грузовых поездов у восточных шахт – так что в этот день недели через забор в том направлении лучше не лезть.

По средам ошиваются возле плотины у западного участка границы. Значит, по средам надо идти домой через восточную часть. Среда – нехороший день. По средам они часто пробираются в Холмы. Разрушая при этом весь мой тщательно выстроенный миф о безопасности и свободе за чертой.

На Большой Свалке они любят бывать по четвергам. Это хороший день – по четвергам вероятность пересечься с ними наименьшая.

Пятница – плохой день. Стая прочесывает границу от запада до востока, и закономерность их передвижения мы пока что определить не можем.

Суббота – хороший день. Почти всю субботу они сидят на барже.

Воскресенья проходят по-разному. Архип и его подручные могут пойти к шахтам, или проникнуть в Холмы, или весь день провести на Южной Балке, катаясь на плоту среди мусора. А могут снова шататься у границы.

Я с гордостью смотрю на свою команду.

Ай да молодцы! Вот это работа! Теперь мы всех перехитрим!

Нас стало трое. Это странное чувство… Я привык быть один. А сейчас… У меня есть команда. Осознание этого сродни чувству, будто у меня вдруг выросла пара новых сильных рук, которые поначалу только мешают, но вскоре начинают приносить определенную пользу.

В мире до границы, в нашем с Игорьком и Ваней родном мире, все будто застыло в одном периоде времени. Чертога проживает его и возвращается назад, чтобы прожить снова. И так тысячи раз. Дальше во времени она не движется. В Чертоге по одиночке мы были скованы по рукам и ногам. Каждый раз, перелезая через забор и возвращаясь домой, мы чувствовали, будто на нас надевают кандалы, такие же оковы, в каких два века назад в этот край на поселение шли каторжане.

Теперь мы обрели цель: доказать самим себе, что мы свободны. Мы найдем ключ, с помощью которого сможем сбросить оковы.

Мы так всего боимся… Даже повернуть за угол – нам кажется, что там нас поджидают монстры из ночных кошмаров. Но это не так. За поворотом только пустота. Свобода рождается из смелости, и для того, чтобы стать свободными, нам нужно победить свои страхи.

Для начала – перестать бояться повернуть за угол.

Мы справимся. Я это знаю.

Прошел год с тех пор, как в мой крошечный жалкий мирок вошли два человечка.

Мы бежим от стаи через блошиный рынок, где жители Чертоги продают свой хлам.

На старых прилавках, а где-то – прямо на земле на картонках и газетах разложены циферблаты старых часов, пыльные книги, пучки желтоватой травы непонятного мне предназначения, колбочки и коробочки с неизвестным содержимым, и много всего другого, что люди надеются продать.

Нам больше не страшно, мы научились убегать. Каждый день – тренировки. Плюс в школе мы записались на занятия по спортивному ориентированию. Мы изучили в Чертоге каждую тропинку, каждый уголок, где можем спрятаться. Мы научились стартовать за пять секунд. Научились правильно разделяться на развилках, ведь нельзя бежать толпой. Я отделяюсь первым, Игорек – следующим, а Ваня бежит дальше не сворачивая. Та к мы всегда путаем стаю и выигрываем драгоценную секунду.

В нос бьет вонь из тазов, полных сырой рыбы. Задеваю головой серые тряпки, развешанные на веревках, бедром – допотопную печатную машинку, ногой – газету со всякой всячиной. Со звяканьем в стороны летят гнутые ложки, шестеренки, медали и жетоны.

Развилка! Я убегаю в проход за старый самовар, краем глаза вижу, как Игорек ныряет в другой между палатками, в котором две толстые бабуси разглядывают картину с прекрасной дамой, а Ваня сворачивает в проход, где на картонках лежат раздетые и местами поломанные куклы.

Мы встретимся у забора. По нашим расчетам, враги к тому времени останутся далеко позади.

Бегу… Во рту горячо. Стараюсь дышать размеренно.

Кит преследует меня, но у парней вроде нас с Игорьком и Ваней на затылке дополнительная пара глаз. Я вижу, что он держится на расстоянии, не догоняет.

Удивительно, но мне не страшно. Я думаю не о том, какие ужасы меня ждут, если меня поймают. Нет. Я думаю… О топографической карте, которую еще не расшифровал, а мне нужно это сделать до завтра.

Дело в том, что все мы трое ходим в кружки.

Ваня посещает занятия по театральному искусству. Они ставят спектакли по мотивам известных книг.

Игорек изучает робототехнику.

А я хожу в кружок геологии. Наверное, это покажется тебе странным, ведь в школе в Холмах столько разных интересных занятий.

Но я не могу жить без камней. Я привык к шахтам.