В Центральном парке Эмили видела, как тварьпаук вскарабкался на одно из таких деревьев и влился в него, став крошечным фрагментом ствола. Но то дерево казалось ничтожным по сравнению с гигантами, среди которых она оказалась теперь. Эти деревья были просто огромными, и, если бы ей пришлось гадать, сколько тварьпауков ушло на строительство каждого из них, она сказала бы, что как минимум тысяча. И это еще в лучшем случае.

Сквозь густо сплетенные высоко над ее головой ветви проникало не так уж много света, поэтому, чтобы как следует рассмотреть дерево, Эмили пришлось приблизиться к нему почти вплотную. Если бы она не стала свидетельницей того, как тварьпаук растопил себя и превратился в ствол, она никогда бы не догадалась ни о чем подобном. Нигде не было никаких признаков швов, сочленений или стыков. Тварьпауки растворялись в деревьях совершенно бесследно.

У Эмили не было ответов на роящиеся у нее в голове вопросы. Тут, несомненно, поработал какой-то грандиозный разум, куда более продвинутый, нежели человеческий: он оказался способен превратить население целой планеты в инструменты для воплощения своих желаний. Пожалуй, она могла бы считать его богом, потому что он казался таким же непостижимым и загадочным, как тот большой парень на небесах. Красные деревья служили наглядным примером того, как этот разум воплощает свои начинания, находясь черт знает в какой невообразимой дали. Они, деревья, были очередной ступенькой в плане этого разума, пытаться понять который она могла с тем же успехом, с каким муравей может пытаться понять работу компьютера. И, как муравей, Эмили поняла, что, если она ступит на запретную территорию, ее запросто могут поджарить.

Она встала и вгляделась в глубины раскинувшегося перед ней леса. Там было сумрачно, а местами и вовсе темно от тени, отбрасываемой хитросплетением ветвей над ее головой, но Эмили могла видеть достаточно, чтобы понять: большую часть пути ей придется толкать велосипед рядом с собой. Землю пронизывали похожие на щупальца корни башнеподобных деревьев, поэтому ехать по прямой тут не получится. Лучше уж идти на своих двоих и там, где понадобится, переносить велосипед на себе.

Ей следовало быть осторожной, чтобы не заблудиться. Деревья выглядели совершенно одинаково и тянулись так далеко, что она не могла выбрать какую-нибудь вешку за пределами леса, чтобы, ориентируясь на нее, гарантированно выйти на другую сторону. Надо быть внимательной и не спешить.

Взяв велосипед за руль и сиденье, Эмили подтащила его к первому на ее пути хитросплетению корней, невольно застонав, когда раненое плечо напомнило о себе, а потом перешагнула через корни и двинулась в лес.

* * *

Эмили предполагала, что под сенью инопланетного леса будет прохладно, но там оказалось так тепло и влажно, что уже через несколько минут ходьбы пот пропитал ткань тонкой футболки везде, где та касалась кожи, прилипая к телу и вызывая безумное раздражение. Эмили подумывала остановиться и достать свежую рубашку, но перспектива распаковывать тут рюкзак и искать подходящую одежду была не самой радужной. К тому же это место вызывало у Эмили постоянное беспокойство. Чем скорее она отсюда выберется, тем лучше.

Где-то на десятой минуте пребывания в красном лесу она бросила мимолетный взгляд через плечо и поняла, что разобраться, откуда она пришла и куда идет, действительно невозможно. Солнца было не видно из-за комбинации туч, дыма и плотной кроны инопланетных деревьев. Над головой не было ничего, кроме какой-то расплывчатой мути. Ничего не стоило сбиться с пути, плутать часами и никогда не найти выхода. Эмили была уверена, что не заблудилась… пока. Если она начнет подозревать обратное, то всегда сможет включить GPS на руле велосипеда и найти дорогу. Единственной причиной, по которой она до сих пор этого не сделала, было врожденное упрямство. Без абсолютной на то необходимости Эмили отказывалась прибегать к современным технологиям. GPS и спутниковый телефон не смогут работать вечно, поэтому, чем быстрее она научится обходиться без них и решать свои проблемы самостоятельно, тем лучше для нее.

Эмили проталкивалась сквозь особенно плотное сплетение растительности. Когда она локтями прокладывала себе путь по этим джунглям, тоненькие длинные травинки касались ее головы, испуская уже знакомые облачка красной пыли. Казалось, все в этом странном новом мире устроено так, чтобы инопланетные сущности распространялись как можно быстрее и эффективнее. Даже простые растения были подчинены этой цели.

Продравшись через заросли, Эмили оказалась на большой прогалине. Тут не было никаких растений; ни земных, ни инопланетных, – лишь голая темно-коричневая земля. Круглая прогалина была около четырехсот футов в диаметре, и в ее центре Эмили увидела нечто совсем новенькое. Ничего подобного она за последние дни еще не встречала.

Это было гигантское образование, похожее на деревья, среди которых она пробиралась, но футов на тридцать выше самых высоких из них. Его ствол был вдвое толще стволов остальных «деревьев», а вместо похожих на папоротник ветвей у него были громадные гроздья молочно-белых шаров. Они достигали минимум шести футов в диаметре и полнились полупрозрачной розовой жидкостью. В центре каждого шара, занимая большую его часть, свернулась какая-то темная тень. Эмили смотрела, а темные силуэты медленно вращались в своих капсулах, будто под действием неведомого направленного лишь на них теплого течения.

Что бы ни зрело в шарах, оно было огромным. Продолжая наблюдать, Эмили увидела, как одна из теней дернулась: так мог бы вздрогнуть во сне младенец.

– Иисусе, – сказала Эмили, невольно отступая и не сводя глаз со своей новой находки. Она насчитала двадцать шаров, плотно, как в виноградной грозди, прижатых друг к другу.

Эмили чувствовала искушение подойти поближе, но в то же время все ее инстинкты кричали, что чем дальше она будет держаться от этого, тем лучше для нее. До сих пор при встречах с новыми хозяевами планеты ей везло, но нарываться все равно незачем. Тварьпауки, которые ей попадались, вовсе не рвались в бой, но, для того чтобы именно это дерево оказалось так очевидно изолировано от всего остального мира, должен был существовать очень весомый повод. В данном случае лучшим проявлением доблести будет благоразумие, почувствовала Эмили и решила не приближаться к шарам.

Она повела велосипед по самой кромке поляны. Это было легче сказать, чем сделать, потому что рыхлая земля, в которой вязли ее сникеры и шины велосипеда, здорово замедляла скорость.

Эмили шла, и ее, будто темное облако, сопровождало ощущение тревоги. Что бы ни находилось внутри шаров, оно заставляло ее беспокоиться. На Эмили будто накатывали волны страха, и она не сомневалась, что причиной тому были шары и то, что в них зреет. Как она ни старалась, ей не удавалось отвести взгляд от грозди странных ягод, свисающих с инопланетного дерева, и чем ближе к ним, тем сильнее становилось беспокойство.

К тому времени, когда Эмили, наконец, достигла противоположного конца поляны, ее нервы звенели от напряжения, как струны. Она чувствовала, что вот-вот взорвется. Просто чудо, что ей удалось так долго держать себя в руках. Инстинктивное «беги или дерись!» настойчиво требовало бежать с тех самых пор, как Эмили заметила шары, и ей понадобилось все самообладание, чтобы не бросить велосипед вместе с драгоценными припасами и не припустить со всех ног из этого невозможного, жуткого места. Она чувствовала себя как маленький ребенок, оказавшийся в доме с привидениями. Эмили не знала, почему так нервничает, зато знала, что причиной ее тревоги была странная гроздь посреди прогалины.