Рональд Рейган так часто и благоговейно ссылался на эту фразу, но не передавая, а возможно, даже не зная ее первоначального контекста: новая колония должна стать образцом "благотворительности", основанной на общих обязательствах, обязанностях и заботе обо всех членах общины.

Уинтроп начал свою речь с замечания о том, что во все времена и во всех местах люди рождались или занимали низкие и высокие должности. Однако эта повсеместная и даже постоянная дифференциация была разрешена и предписана не для деградации первых и возвеличивания вторых, как "меритократия" побуждает верить своих победителей, а для большей славы Божьей, выраженной, в частности, в преобладающем понимании того, что таланты - это дары, дарованные отдельным людям, чтобы они, в свою очередь, могли быть использованы на благо всего общества. Вместо разрозненных личностей, считающих себя владельцами собственных талантов и их вознаграждений, мы все являемся распорядителями даров, предназначенных для блага своих собратьев. Уинтроп подчеркивал, что "факт различия" следует понимать так, чтобы он раскрывал более глубокое единство.

Перекликаясь с отрывками из послания Павла в Коринфянам (а также с "советом Михея" из Ветхого Завета), Уинтроп рисует образ сообщества, в котором различные формы разнообразия предлагаются в качестве общих даров как средство к большему единству:

Мы должны быть связаны в этом деле как один человек. Мы должны развлекать друг друга в братской привязанности; мы должны быть готовы урезать свои излишки, чтобы обеспечить нужды других; мы должны поддерживать привычную совместную торговлю во всей кротости, мягкости, терпении и либеральности. Мы должны радоваться друг за друга, делать чужие условия своими, вместе радоваться, вместе скорбеть, вместе трудиться и страдать: всегда иметь перед глазами наше поручение и общность в деле, нашу общность как членов одного тела.

Для Уинтропа - в глубоком контрасте с более поздним осуждением Рейганом солидаристского измерения правительства и его возвышением индивидуальной свободы - политический порядок был должным образом сформирован как необходимый воспитатель требуемого общественного духа, особенно с акцентом на сдерживание искушения высоких, могущественных и богатых людей несправедливо и эгоистично пользоваться своими дарами. При «надлежащей форме правления", по его словам, "забота об обществе должна преобладать над всеми частными отношениями, к которым нас обязывает не только совесть, но и простая гражданская политика; ибо истинно правило, что отдельные сословия не могут существовать за счет разорения общества». Хотя общественный дух справедливо поощрялся в частной, семейной и гражданской сферах, он также требовал силы закона, особенно для сдерживания корыстных искушений сильных и направления их на поддержку слабых в их сообществах. Закон, направленный на укрепление солидарности, тем самым усиливал величие и приоритет общественного над частным. Если бы новая колония преуспела в этих усилиях, то "город на холме" заслужил бы восхищенные взгляды всего мира. Таково было изначальное стремление к исключительности первых европейских поселенцев - еще до того, как появилась Америка.

Этос сосуществовал с приватизмом и дезинтеграцией либерализма, а зачастую и боролся с ними, но в последние годы особенно уступил этим силам. Тем не менее, это нелиберальное понимание общественной ответственности, вытекающей из самого факта наших различий, является не только американской традицией, но и традицией, которая появилась здесь еще до основания либеральной нации, и которая имеет свои глубочайшие корни в досовременном наследии, берущем начало в христианских истоках.

Эта нелиберальная традиция общественного духа и общинной ответственности была отмечена и даже восхвалена Токвилем как источник активной гражданской активности и социального равенства, проявляющихся в "духе городка" в штатах Новой Англии, которые он посетил. Граждане Новой Англии, писал он, привыкли к самоуправлению через взаимное и постоянное участие в общественной жизни, которое воспитывает "вкус к порядку", "гармонию властей", "формы, без которых свобода достигается только путем революций", и «природу своих обязанностей, а также объем своих прав». Более чем утилитарное место, где проводится политика, постоянное напоминание о взаимных общественных обязательствах сильных и слабых в равной степени представляет собой форму непрерывного образования: «Институты поселка являются для свободы тем же, чем начальные школы являются для науки; они делают ее доступной для людей; они заставляют их попробовать ее мирное применение и приучают их пользоваться ею». На борту "Арбеллы" Уинтроп признавал постоянство отдельных классов; тем не менее, что поразило Токвиля в жизни поселков Новой Англии, так это повсеместное ощущение равенства: «В Новой Англии деление на сословия не существует даже в памяти; поэтому нет ни одной части поселка, которая была бы склонна притеснять другую».

Модель гражданской жизни в поселке была установлена благодаря повсеместному принятию того, что Токвиль ранее описал как "прекрасное определение свободы", сформулированное одним из пуританских основателей Новой Англии. В противовес тому, что пуритане считали "порочной" версией свободы, согласно которой люди должны делать то, что они "перечисляют" ("желают"), пуританский источник Токвиля предложил вместо этого "прекрасное определение свободы": «Существует гражданская, моральная, федеральная свобода, которая является надлежащей целью и объектом власти; это свобода только для того, что справедливо и хорошо; за эту свободу вы должны стоять с риском для собственной жизни». Источник этого "прекрасного определения свободы"? Джон Уинтроп.

Это более древнее и основополагающее понимание свободы, проистекающее из общих обязанностей и призыва к вкладу различных даров в свое сообщество, остается в нашей коллективной ДНК. В то время как либералы неустанно утверждают, что суть Америки заключается в понимании свободы, подразумевающем свободу людей "делать то, что они пожелают" - будь то в экономической или социальной сфере - Токвиль отмечал, что любая перспектива расцвета демократии в Америке основывается на досовременном понимании свободы, которое предшествовало приходу ее коррумпированной либеральной формы не только исторически, но даже впервые появилось на берегах Америки. Нет более глубокого американского корректора распадающейся формы свободы, которая усугубляет наши разногласия, чем предшествующее понимание свободы, которое обязывало бы сильных к слабым и побуждало бы каждого гражданина понимать свои дары в свете нашего общественного блага.

Сегодня обновление этого "красивого определения" подразумевает интеграцию этики социального единства рабочего класса, семьи, общины, церкви и нации с необходимыми добродетелями тех, кто благословлен привилегиями. Вместо победителей и проигравших в меритократии, более обобщенное стремление к процветанию может стать широко доступным для народа, независимо от его положения в жизни. Это требует особых обязанностей и ответственности со стороны элиты - тех, кто должен "лишать себя излишеств", и чьим главным стремлением должно стать не индивидуальное самосовершенствование и достижения, а поддержка социального, экономического и политического порядка, который поддерживает процветание всех.

 

Борьба с расизмом

В пандемический 2020 год Америка возобновила изнурительный и необходимый самоанализ своего наследия расового неравенства. Эмоции были чрезвычайно высоки на фоне болезней,