«Он что-то мямлил, лицо его пошло пятнами, и с большим трудом ему удалось скрыть невольное восхищение, охватившее его. Молодая графиня была очень довольна произведенным эффектом и предалась мечтам о романтичных приключениях и различных трюках в августейшей опочивальне».

Королю Виктору-Эммануилу в то время было тридцать четыре года, и двенадцать из них он был женат на дочери австрийского эрцгерцога Аделаиде. Несмотря на застенчивость в амурных делах, человеком он был весьма мужественным и решительным, а под чисто солдатской грубоватостью у него скрывалось горячее сердце и мечты сделать из Пьемонта центр сплочения всех патриотических сил Италии. В любом случае, он очень понравился Вирджинии, ибо сильно контрастировал с вялым и немного женоподобным графом ди Кастильоне.

Между тем граф Франческо ди Кастильоне одарил Вирджинию сыном, которого назвали Джорджо. Вероятно, он полагал, что тем самым доставляет ей одновременно и большую честь, и удовольствие. Могло ли прийти в голову этому несчастному, что его жена, лишенная возможности в последние недели беременности принимать поклонников, которые постоянно толпились в ее гостиной, еще будет упрекать его в том, что по его милости она испытывала недостаток в поклонении?

Сыном Вирджиния занималась мало. У нее были другие, более приятные способы проведения свободного времени: она вела дневник.

Этот дневник был обнаружен Аленом Деко в 1951 году в Риме. Любой историк может только мечтать о том, чтобы ему в руки попал столь любопытный документ. Вирджиния предстает в нем во всей своей красе, такой, какая она была на самом деле: мелочной, с весьма сомнительными моральными принципами, подверженной редким искренним порывам, с непомерной гордыней и повадками парижской белошвейки.

В своем дневнике графиня пользовалась особым шифром: латинская буква «B» обозначала, что дело не зашло дальше поцелуя, буква «Х» — объятия, буква «F» свидетельствовала о полной победе, а сочетание букв «BX» говорило о некотором положении дел, которое Ален Деко назвал промежуточным.

Надо сказать, что у Вирджинии имелось бесчисленное количество поводов использовать этот придуманный ею код.

Ее друг детства, маркиз Амброджо Дориа, с которым она некогда играла в семейном дворце Ла-Специа, начал ухаживать за ней, когда ей исполнилось пятнадцать. Вскоре после того как она оправилась от родов, он вновь начал проявлять настойчивость. Одним июньским вечером графиня, взволнованная событиями прошедшего дня, записала в своем дневнике:

«Я ходила к девятичасовой мессе. Возвращаясь домой через сад, я повстречала Амброджо Дориа, который проник в мою спальню в то время, пока прислуга завтракала. Я переоделась и была в белом пеньюаре, а волосы не стала закалывать гребнем. Мы болтали, сидя на канапе, до одиннадцати. ВХ… Он ушел также через сад».

Через несколько дней Дориа вновь навестил ее, и Вирджиния сделала следующую запись:

«Я обедала с Вимерати. Франческо был у Сигала. Она ушла в семь часов, когда в гостиной появился Дориа. Мы болтали, не зажигая света. ВХ. ВХ. ВХ. ВХ…»

Пылкий маркиз был удостоен буквы «F» через два дня, 7 июля.

Несколько дней спустя юная графиня напишет:

«Приходил Дориа. Был до пяти часов. Мы болтали в моей спальне…»

Буква «F» уточняет, какой оборот принял этот разговор.

Поль Лежён замечает:

«К счастью, муж часто отсутствовал и был ослеплен чувством, которое он испытывал к своей жене. А она, проводя каникулы в Ла-Специа, повстречала там двух других Дориа, таких же предупредительных, как и их брат Амброджо».

Хорошо известно, что труден только первый шаг. Очаровательная Вирджиния не собиралась останавливаться в начале пути. Действительно, у Амброджо имелся старший брат Марчелло. Вскоре его имя появилось на страницах дневника. 13 октября Вирджиния записала ряд чисел: 12, 5, 18, 19, 21, 5, 13, 20, 18, 20, 17, 11, 5, 11, 9, 19, 1, 21, 5, 3, 12, 14, 9…

Эта запись расшифровывается так: «Я занималась любовью с Марчелло».

Но забавы, которым предавалась графиня в обществе братьев Дориа, вскоре перестали тешить ее амбиции. По словам Поль Лежён, «все это было для нее лишь средством, чтобы рассеять скуку, в которой она жила». Она мечтала пасть в объятия самого короля.

И вот тут-то ей неожиданно и представился случай использовать свою красоту в достойных ее тщеславия целях.

В один прекрасный день к ней обратился ее кузен, граф Камилло Бенсо ди Кавур, бывший депутат парламента, а ныне премьер-министр короля, действовавший в пользу союза с Францией для объединения Италии под главенством Савойской династии, к которой принадлежал король Виктор-Эммануил. Он прекрасно понимал, что осуществить планы по созданию единой Италии из пестрых лоскутков различных областей (Пьемонт, Савойя, Ломбардия, Венеция, Парма, Модена, Тоскана и т. д.) можно было только с помощью могущественнейшей Франции, а для этого нужно было убедить императора Наполеона III помочь пьемонтскому королю. А это лучше всего могла бы сделать женщина. Дальше никаких размышлений не требовалось: его выбор сразу пал на прекраснейшую графиню Вирджинию ди Кастильоне.

План Кавура[12]был грандиозным, и первым пунктом в нем стояло изгнание с итальянской территории австрийцев. В конце 1855 года, когда французская армия завершила войну с русскими в Крыму, нужно было срочно пользоваться моментом и обращаться к Наполеону III.

Граф ди Кавур был наслышан о пристрастии, которое французский император питал к женскому полу, и он решил не прибегать к обычной дипломатии, а послать в Париж в качестве «чрезвычайного посла» графиню ди Кастильоне. Ей собирались дать особое задание: стать любовницей Наполеона III и уговорить его принять участие в судьбе Апеннинского полуострова.

Следует отметить, что граф ди Кавур был очень умным и гибким дипломатом. «Я считаю, — писал он министру внутренних дел Урбано Раттацци, — что политику следует быть исключительно осторожным в словах и исключительно решительным в поступках. Бывают ситуации, когда дерзкое решение гораздо менее опасно, чем излишняя осторожность». А еще он любил говорить, что его темперамент «подвержен взрывам», и он ничего не умеет делать наполовину…

Узнав о плане кузена, Вирджиния была в восторге. По словам Ги Бретона, «с этого момента у нее была лишь одна цель — записать в своем дневнике: «Болтали с Наполеоном III… F».

Дальнейшие события этот знаток альковной жизни королей описывает так:

«16 ноября 1855 года в восемь часов вечера некий таинственный незнакомец постучал в ворота дома Вирджинии. Слуга Понджо, ожидавший под деревом, так как шел дождь, бросился отпирать, низко поклонился посетителю и провел его к дому.