– Мы наткнулись на них, рыскающих по лесу, всего в нескольких милях отсюда, – пояснил Бигдиш.

– Не к добру это, – пробормотал Лукай, тяжко вздохнув.

В груди у него снова заныло, и он не мог понять: то ли рана беспокоила, то ли дурное предчувствие.

– А что же демоны? – Вогнар как-то нарочито ловко перевел разговор на другую тему.

– Налетают на Элаан как саранча. – Фив хмурился. – Возможно, Хаархус здесь, рядом с городом, и цель нашего путешествия близка? Демоны настроены на захват Элаана и обязательно сделают это, если не вмешаться.

Тут Фив примолк, словно убоявшись собственных слов.

– Мы? Вмешаться? – охнул Вогнар. – Да не Бетрезен ли твой ум смешал? Хотя какой у тебя умишко? Как у курицы.

– Ты, ассасин, ври, да не завирайся! – взвился Фив, делая к одноглазому рыжему воину широкий шаг.

Бигдиш и Ольвэ, готовые замять зарождавшуюся драку, тут же двинулись к соратникам.

– Прекратите! – одернул их Ламберт. – Как мальчишки себя ведете, Всевышний помоги! А ты, Вогнар, придержи язык!

Воины разошлись, но недовольство друг другом только возрастало. Присутствие инквизиторов где-то рядом тревожило, но худшим оказалось сознание, что они знают место их пребывания. Среди лучших воинов Ламберта с самого начала находился предатель, ел из одного котелка со всеми, участвовал в схватках, защищался от нежити и в то же время пытался незаметно и подло сжить со света и отряд, и самого капитана! Подозрения витали в воздухе палатки, и страх сказать лишнее мешал обсуждению.

– Вот что, капитан, – прервал молчание Стаффорд, – мне думается, что стоит помочь Элаану. Мы уже помогали диким эльфам.

– Да-да, помним их благодарность, – разглядывая носы грязных сапог, фыркнул Вогнар. Он, скрестивший руки на груди, не поднял косматой рыжей головы, но от его сбитой невысокой фигуры волнами исходила злость.

– Помогать маленькой деревне, затерянной в лесу Крагриэль, и участвовать в полномасштабном сражении – не одно и то же, – произнес Ламберт, покачав головой. – Сейчас между эльфами и Империей нет союзных обязательств, и император Мередор может не одобрить подобной инициативы.

– К тому же, Стаффорд, вспомни, что совсем недавно они бесцеремонно вторглись в наши земли, – буркнул Вогнар, его лицо напряглось. – И почему мы должны им помогать? Нас никто не облекал полномочиями заключать соглашения!

– Я тоже не питаю любви к детям Галлеана, – неожиданно вступил в беседу обычно немногословный Ольвэ, и все обернулись к нему, застывшему у полога, – но, капитан, позволь тебе напомнить, что у нас сейчас общий враг! Может так выйти, что Фив прав и Хаархус рядом с нами, а мы упустим его и плененную Иноэль только потому, что дипломаты не могут подписать с эльфами мирного договора!

– Услышь голос разума, Ламберт, – тут же горячо заговорил Стаффорд, найдя среди рыцарей союзника, – неплохо было бы заручиться поддержкой эльфов! Отряд немногочислен, земли сейчас принадлежат им, а наше путешествие, возможно, еще продолжится.

– И прости мою прямоту, капитан, – хмыкнул Бигдиш, оттянув ворот плаща пальцем, – когда Легионы догрызут эльфов, они, вне всякого сомнения, возьмутся за нас.

– Это не навредит ни нам, ни… Империи, – заметил Ольвэ, подняв черную бровь.

– Похоже, друзья мои, вы правы, – наконец произнес Ламберт после долгого раздумья. – С рассветом трогаемся.

– За Империю! – сверкнул белозубой улыбкой Нибур, подняв руку, сжатую в кулак.

– Угу, за Империю, олух, – пробормотал гневно Вогнар, вываливаясь наружу.

Когда воины вышли из шатра, сизый вечерний сумрак уже накрыл стоянку. Небо темнело, и у горизонта уже наливалось чернотой. Поблескивали искорки далеких звезд, и посреди их сверкающего узора красовалась одна из трех лун, неполная и бледно-желтая. Закончились тренировки, и воины собрались у походных костров. Тишина окутывала осенний лес, и непонятное нехорошее предчувствие поселилось меж путешественников.

Лукай заметил Лариэлла. Мальчишка протягивал трясущиеся руки к костру с прилаженным на таганке котлом похлебки. На бледном, сильно осунувшемся лице Лариэлла лихорадочно сияли глаза, под ними залегли тревожные тени. Выглядел он жутковато, таким бессильным, словно собирался отдать душу Всевышнему. Или же Мортис?

Нет-нет да и кидал он на шатер Ламберта взгляды, полные ожидания…

* * *

Ночь быстро накрыла эльфийский лес. Темнота незаметно просочилась из-за деревьев и зарослей орешника. Она расступалась возле костров, и на траве играли неровные тени. Лагерь погрузился в тишину, как всегда перед сложным боем. Сейчас воинов одолевал страх, но уже завтра желание выжить победит любую панику, и они, окутанные яростным огнем, будут бросаться дикими зверями на врагов. Каждый здесь знал, что выживает обычно тот, кто бьет первым. Они боялись не ударить, а оказаться вторыми.

– Дозорные на постах, – отчитался перед Лукаем воин с пересеченным шрамами лицом, и мечник молча кивнул.

Он оглядел черную стену леса, стараясь отметить движение или тени, но лишь ветер шелестел в кронах деревьев. Изредка его порывы становились сильнее, и тогда на землю, играя, осыпались листья.

Тут Лукай заприметил, как из шатра Ламберта, воровато оглядевшись, выскользнула фигура, стараясь оставаться незаметной. Не останавливаясь, незнакомец бросился в черную мглистую гущу, желая укрыться, но мечник-то сумел разглядеть ярко-алый плащ Лариэлла!

Тяжело дыша и превозмогая ставшую неожиданно невыносимой боль в груди, Лукай заторопился к шатру. Он резко распахнул полог и остановился на пороге, мечущимся взглядом оценивая обстановку. Топчан с одеялами, седельные сумки, сваленные на полу, карты, аккуратно скрученные на столе, рядом на грубой холщовой салфетке две плошки с обычной похлебкой, ломти хлеба грубого помола, глиняный сосуд с вином.

– Лукай, это ты, друг мой? – услыхал он донесшийся сзади голос Ламберта и посторонился, пропуская его внутрь.

Мечник промолчал, не желая открывать причины своего появления в пустом шатре. Капитан находится в опасности – подсказывало мечнику шестое чувство.

– Разделишь с нами трапезу? – просто спросил капитан, входя.

Следом показался Стаффорд, протиснувшийся боком мимо застывшего на входе мечника. За ним трусил рыжий пес, обнюхивавший землю, по которой ступал хозяин.

Ламберт разлил по глиняным стаканам вино, предложил один Лукаю. Тот принял, протянув руку, и сморщился от боли.

– Как твоя рана? – спросил капитан, отламывая хлеб. – Беспокоит?

– Не сильно, – нехотя соврал мечник.

– Раны, нанесенные проклятым оружием, всегда долго заживают, – тихо произнес Ламберт; выглядел капитан расстроенным и погруженным в невеселые думы. – Хуже только укусы и ранения от нежити.

В ранах Лукай силен не был. Во время схватки в нем просыпалось всепобеждающее желание выжить и в теле появлялись ловкость, гибкость, мощь, позволявшие избежать многих неприятностей. Вот только не в этот раз, а потому мечник мучился. Рану-то получил по собственной глупости, случайно пропустив подлый удар. То же самое случилось и пять лет назад.