Она пожимает плечами. – Всегда есть что-то, что требует внимания. К тому же, если мне понадобится компания, я всегда могу взять с собой младшего брата.

Если честно, она, похоже, и правда не обижена. Я всегда расстраиваюсь, когда Сара не может найти время встретиться со мной, а Шелби, кажется, относится к этому спокойно. И все же я невольно вспоминаю Сару и ее вечные оправдания. Пускай Шелби это и не задевает, я все равно должна извиниться.

– Слушай, я должна была тебе написать. Я решила, что вы соберетесь целой компанией и ты не заметишь моего отсутствия, но это же неправильно. Мне жаль.

– Хочешь искупить вину метанием топоров?

– Чего?!

– Я собиралась на этой неделе разослать приглашения друзьям. Пойдешь?

– А это не опасно?

– Это очень круто! Мы с родителями в прошлом месяце ходили. Отлично снимает стресс. Но если ты занята, я пойму.

– Звучит отлично.

Она предлагает подвезти меня до дома, и я киваю. Оказывается, Шелби живет всего в полутора километрах от меня. Я сажусь на пассажирское сиденье, и мы всю дорогу обсуждаем школу и каникулы. Где-то в глубине души я потрясена тем, что не только пришла в место, которое прочнее других ассоциируется у меня с Сарой, и не расплакалась, но и ухожу из него с улыбкой.

Глава двадцать седьмая. Джейми

Когда Майя открывает пассажирскую дверь, я быстро прячу телефон в карман. На часах всего 10:45, а я уже как на иголках.

Майя рассматривает меня одновременно подозрительно и весело.

– Кому ты писал?

– Софи, – отвечаю я после паузы.

– Она, наверное, с нетерпением ждет завтрашнего дня? – Майя садится на сиденье и пристегивается, потом поворачивается ко мне лицом. – А твоя мама, могу поспорить, ужасно нервничает.

– Да, у нас дома напряженная обстановка. Сейчас идет репетиция, а вечером будет общий ужин на шаббат для тех, кто живет в других городах. Мама, естественно, на нервах, потому что нам в последний момент пришлось заменить диджея, и тот, которого мы наняли, никак не может правильно произнести слова «Хава Нагила».

– Но все же будет хорошо? – уточняет Майя. – Ему все равно нужно просто запись поставить, а не спеть ее, верно?

– Разумеется. – Я снова смотрю на экран телефона. – Но ей же нужно к чему-то прицепиться и начать по этому поводу беспокоиться.

– К воскресенью этот кошмар закончится. И начнется другой, с выборами. – Майя потирает лоб. – Кто бы мог подумать, что это так волнительно! Мы же на самом деле даже не часть кампании. А кто-то работает на кандидатов на протяжении всего избирательного цикла, представляешь? И ведь находятся те, кто претендует на позиции в сенате!

– Я раньше тоже хотел баллотироваться. – Эти слова срываются у меня с языка раньше, чем я успеваю осознать, что́ говорю. – В смысле, я хотел баллотироваться в Конгресс. Вроде того…

– Серьезно? – Я вижу на губах Майи легкую улыбку.

– Глупо, да. Можешь себе представить такое? – Я смеюсь и потираю шею. – Нужно все время выступать перед публикой, убеждать людей выбрать меня…

– Я бы выбрала тебя.

– Правда?

– Конечно. – Она энергично кивает. – Из тебя получился бы отличный конгрессмен.

– На самом деле политик из меня странный получился бы.

– И что? Лучше бы и другие политики были такими, как ты. Ты бы отлично справился. Ты всегда выбираешь здравые идеи, работаешь в два раза усерднее остальных и прислушиваешься к своим избирателям не на словах, а на деле. Это уже много. – Она тыкает меня пальцем. – Ты бы изменил правила игры. Попробуй!

Майя думает…

Я на всякий случай молчу. Просто смотрю на дорогу, хотя перед глазами у меня все плывет. Майя считает, что я мог бы однажды баллотироваться в Конгресс. Считает, я бы отлично справился. И изменил бы правила игры.

Она сказала, что выбрала бы меня.

Это смешно.

Или нет.

Когда мы выезжаем на парковку штаб-квартиры, у меня уже желудок сводит от волнения. Майя осматривается по сторонам с явным облегчением.

– Слава богу. В прошлый раз я серьезно думала, что нам будет негде оставить машину.

– Ага, – выдыхаю я, потому что сейчас способен только на односложные ответы.

Майя отстегивает ремень безопасности и зевает.

– Странно, что Гейб захотел отправить нас на агитацию в 11 утра буднего дня. Он что, хочет, чтобы мы в какой-нибудь офис пошли?

С этими словами она начинает открывать дверь, и я кричу:

– Погоди!

Слишком громко. Майя приподнимает брови и улыбается.

– Я должен убедиться, что он… готов нас встретить. – Я снова достаю телефон.

– С каких это пор мы должны в этом убеждаться?

– Нужно просто… – Я поворачиваю экран так, чтобы она не видела моего сообщения. – Всякое такое…

Майя улыбается, лениво печатая что-то.

– К чему такая таинственность?

– Никакой таинственности.

– Ты что-то задумал?

– Что я мог задумать? – Я быстро смотрю на часы на панели управления. 10:59. 10:59. 10:59.

Мы молчим.

10:59. 10:59. 11:00.

– Все, – быстро говорю я. – Теперь можем идти.

– Ла-а-адно.

Майя определенно косится на меня, но я абсолютно уверен, что делает она это, старательно пряча улыбку. Мы выходим, и она следует за мной по ступенькам к боковой двери. Однако не успеваю я нажать на ручку, как дверь распахивается.

– Привет, милые! – Нам навстречу выходит бабушка. Она останавливается на секунду, чтобы быстро обнять нас обоих. – Не обращайте внимания, я уже ухожу. Не хочу вас задерживать. Знаю, Джейми готовился…

– К обычному обходу! – Я бросаю на нее многозначительный взгляд. – К самому обычному обходу с агитацией.

– Вы только посмотрите, сколько времени, – говорит бабушка. – Уже начало двенадцатого. Мне пора домой, выгуливать щеночка.

– Щеночка, – смеется Майя.

На первый взгляд штаб-квартира кажется пустой, но я слышу обрывки разговора из-за белого фона для съемок.

– Ау! – кричу я.

– Мы тут! – Из-за фона высовывается Гейб.

– Мы будем еще что-то снимать? – спрашивает меня Майя.

– Не совсем, – начинаю я, но прежде, чем успеваю закончить, следом за Гейбом из-за фона выходит Джордан Россум. Майя широко распахивает глаза и издает такой высокий и тихий звук, что ее писк при виде Джима и Пэм определенно меркнет.

– Привет! – говорит Россум, протягивая нам руку. – Майя и Джейми, верно? Я Джордан.

Я пожимаю его руку. Майя приходит в себя и повторяет мой жест.

– Ваш ролик «Раскудрявь Фифи» получился великолепным. И если верить Гейбу, вы к тому же в числе лучших добровольцев по количеству охваченных агитацией домов. Я не могу передать, насколько благодарен вам за это.

Майя смотрит на свою руку с недоверием, потом поднимает глаза на Россума.

– Очень… приятно с вами познакомиться.

– Шутите? Это мне приятно с вами познакомиться, – тепло возражает Россум. – Вы же старшеклассники, да?

Майя смотрит на меня, приоткрыв от удивления рот. Я легко могу догадаться, о чем она думает.

Россум – сам Джордан Россум – знает, кто мы такие.

Честно говоря, это и правда очень круто.

– Да, – собираюсь с силами я. – Я… хм. Я учусь в «Риверуайлд», а Майя в «Стейнли».

– Здорово. Я ходил в «Галловин», но в еврейской школе познакомился с ребятами из ваших школ.

– Ничего себе, – выдыхает Майя.

Я кошусь на нее и вижу, как она накручивает на пальцы прядь волос.

Определенно, она самая милая из поклонниц Россума.

– Мы только что отсняли прекрасное новое видео, финальный аккорд для социальных сетей! – сообщает Гейб, подходя ближе и сворачивая по дороге штатив. – Назовем его «Пора на выборы!».

– Как ощущения? – спрашивает Майя у Россума.

– Я волнуюсь! Но в целом все отлично. – Он корчит гримасу и тут же улыбается. – Я впервые баллотируюсь. И, несмотря на это, отклик просто потрясающий. Мне довелось познакомиться с совершенно невероятными людьми. Так что да, все отлично.

– Все получится, бро. – Гейб похлопывает его по спине. – Так, давайте-ка я украду его у вас ненадолго. Нужно сделать пару кадров для продвижения видосиков.

Видосиков. Гейб и в принципе невыносим, но в присутствии Россума, которого ему хочется впечатлить, эта невыносимость выходит на новый уровень.

– Простите, – говорит Россум с виноватой улыбкой. – Это ненадолго. Запомните, на чем мы остановились.

И они снова уходят за фон.

Стоит им скрыться из виду, Майя складывается пополам.

– БОГ ТЫ МОЙ, – шепчет она одними губами.

– Сюрприз! –