Когда Фелиция закончила свою историю, Милан больше не смотрел ей в глаза. Его охватил глубокий стыд.

Она нежно взяла его за руки.

– Несправедливость прошлого невозможно отменить, но мы можем решить, сохранять ли ее в будущем. Ты сын верховного священника Цилии. Молодой человек из уважаемой семьи. Твои действия имеют большое значение. На рыбном рынке ты завоевал сердца всех бедных и угнетенных жителей этого города. Ты начал писать свою собственную историю.

– Но какая вам от меня польза? Я сын человека с рыбьими глазами из твоей сказки. Я враг.

Она кивнула.

– Но каким мощным сигналом стал бы твой переход на другую сторону, Милан. Нам предстоит финальная битва за сад. Мы знаем, что Лига приняла решение выдвинуть три армии, чтобы атаковать с разных сторон, и они успокоятся лишь тогда, когда последняя роща нашего старого леса будет объята пламенем. Знаешь ли ты про Зал побед в золотой Панорме?

Милан подавленно кивнул.

– Ты видел Зал щитов? Каждый раз, захватывая одного из герцогов Швертвальда, они живьем сдирают с него кожу, чтобы натянуть татуировку на круглый щит и выставить ее там. А под щитами лежат их посмертные маски.

– Но какая тебе от меня польза? Я не могу даже ходить, – с отчаянием произнес Милан.

– Мне не нужны твои ноги, Милан Тормено, мне нужно твое сердце. Перейди на правую сторону. Помоги моему народу пережить надвигающуюся бурю. Сейчас вербовщики Лиги путешествуют по всей империи, чтобы набрать наемных солдат. Осенью будут готовы три армии, которые должны уничтожить мой народ. Лига уже заключила договоры с работорговцами из ханства. Вскоре с дальнего запада отплывут корабли, на которых увезут молодых людей и прекрасных девушек моего народа, а всех остальных попросту повесят. Я прибыла в Далию, чтобы копировать записи о товарах и морских маршрутах в конторах членов совета. Я изучаю пути, по которым идет серебро для уплаты наемникам. У нас есть лишь несколько кораблей, которые мы можем выставить против ваших коггов. Но если нам удастся захватить один из ваших кораблей с серебром, то это будет означать, что сотни воинов не прибудут на Цилию, так как для их вербовки будет недостаточно средств. Я знаю, для вас это подобно уколу иглой, но если мы сможем нанести достаточное количество таких уколов, то, возможно, этой осенью не упадет последний кустарник украденного сада.

Милан ничего не знал о запланированном походе. Тем не менее он заметил, что его отец все чаще посещал заседания совета и еще несколько недель назад снял мерки у оружейного мастера, чтобы заказать новые доспехи в Ферранте.

– Я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе и твоему народу, Фелиция. Но у меня остается не так много времени. Уже скоро меня, как заключенного, отвезут в Красный монастырь.

– Будь моими глазами и ушами в этом палаццо. Узнай, что известно твоему отцу о грядущей войне. Где должны собраться армии? Какими путями они будут продвигаться против нас? Какое количество воинов будут насчитывать войска, как они будут обеспечены и кто их возглавит? Вся эта информация может помочь нам нанести побольше уколов. Твой отец известен не только как священник. О его воинских поступках отзываются с уважением даже в Швертвальде. Вероятно, он возглавит одну из трех армий.

Милан снова кивнул, хотя у него возникло ощущение, что он может сделать ничтожно мало. Он даже не знал, как долго будет прикован к постели.

Фелиция встала и торжественно положила правую руку на сердце.

– Милан Тормено, клянусь тебе, что ты не поедешь в Красный монастырь, если только сам этого не захочешь. Я приложу все усилия, чтобы отвести от тебя эту судьбу.

Он с восхищением посмотрел на нее. Вся в белом, с огненно-рыжими волосами и светло-зелеными глазами, в золотом сиянии двух свечей, она выглядела так, как будто сама была родом из сказки. Правда, Милан не знал ни единой истории, к которой можно было бы приписать Фелицию. Но возможно, что она уже начала писать свою собственную историю, так же как требовала от него.

Фелиция снова надела лиф, обернула пояс вокруг талии и набросила на плечи широкую белую накидку.

– Я вернусь, – многообещающе произнесла она.

Затем она вышла в окно и растворилась в ночи.

ДАЛИЯ, КРЫША ПАЛАЦЦО ТОРМЕНО, НОЧЬ, 2-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА ЖАРЫ В ГОД ВТОРОГО ВОСХОЖДЕНИЯ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ

Раинульф протянул Фелиции руку и помог герцогине подняться на крышу.

– Госпожа, тебя долго не было. Ты была в кабинете верховного священника?

Она улыбнулась и покачала головой:

– Нет, я была только с Миланом.

Раинульф, который по запаху мог определить, разделила ли она ложе с мальчишкой, почувствовал облегчение. В то же время он понимал, что у него не было надежды вернуть ее. Наверное, он был для нее всего лишь чем-то вроде заманчивого незнакомого блюда, которое она с удовольствием отведала пару раз, а затем вернулась к привычной кухне. Лесовод и браконьер не мог рассчитывать на долгую связь с герцогиней.

Она странно посмотрела на него. Иногда у него было чувство, что взгляд ее зеленых глаз проникал глубоко в его голову, отчего он не мог скрыть от нее ни единой мысли. Как иначе ей удавалось добиться того, что в конце концов все всегда делали то, чего она хотела?

– Что он смог рассказать о планах членов совета?

– Абсолютно ничего, мой дикий медведь, – спокойно ответила она.

Раинульф не понял ее:

– Тогда что ты так долго делала у него?

– Рассказывала ему сказку.

– Что? – Наверное, она обманывала его. Фелиция не была женщиной, которая бы сидела на кровати симпатичного парня, рассказывая ему сказки. – И зачем тебе это понадобилось?

– Я хочу, чтобы он был полностью на нашей стороне. Нам нужен кто-то вроде него. Ткач плоти, который превращает сказки в реальность – объединяет мечты и страхи людей, пока те не поднимутся между нами. Когда он придет в лес, Белая королева вернется, как когда-то и обещала.

– Когда погаснет свет звезд и наступит час великой нужды, Белая королева восстанет и заберет украденный сад у тех, кто его осквернил, – медленно и торжественно произнес Раинульф. Это были последние строки сказки о Белой королеве. Каждый ребенок в Швертвальде знал эту историю, а каждый взрослый мечтал, чтобы она стала реальностью. – Ты серьезно считаешь, что Милан – ткач плоти?

– Я не знаю, – ответила Фелиция не очень уверенно, – но я сделаю все, чтобы привлечь его на нашу сторону. Все! Только он может спасти нас. Наша борьба так безнадежна, что мы сможем победить лишь в том случае, если сказки станут реальностью.

Раинульф почувствовал тяжесть на сердце. Если герцоги искренне верили, что их победа зависела от сказок, то Швертвальд был обречен. Лично ему по душе была конкретика. Исходы сражений решались стрелами и мечами, и победителем становился тот, у кого было больше хорошего оружия.