Надо было это предвидеть. В детстве Айвэн был отвергнут собственной семьей и, став мужчиной, никому не позволит себя отвергать. А сейчас он думает, что она его отвергает… Но это не так! Она жаждет стать его женой, но только женой в полной мере.

Как ему это объяснить? «Я люблю тебя, но ты меня не любишь; а я не могу выходить за человека, который меня не любит!»

Нет, этого она ему сказать не может. Но тогда что же делать?

Люси в страхе перевела взгляд с окна на дверь. Неужели он к ней поднимется?

Еще как поднимется!

Она встала, намереваясь запереть дверь, но снова бессильно опустилась на кровать. «Возьми себя в руки, – сказала она себе. – Ты же сама хотела с ним поговорить. Вот и поговори. Только не здесь и не в ночной рубашке».

Люси схватила халат, висевший на стуле, и бросилась к двери, но запереть ее не успела – в дверь уже стучали. Правда, не резко и сердито, а мягко. Три осторожных удара. Но в этой мягкости была угроза, а в сдержанности – предупреждение.

– Иду, – отозвалась она, отчаянно пытаясь поскорее надеть халат, но запуталась в рукаве.

– Нет, это я иду, – ответил Айвэн и через мгновение был уже в комнате.

Люси замерла, так и не успев сунуть руку в рукав. Она смотрела на него в полной растерянности. Он не должен быть здесь! Они не должны быть здесь вместе. Он должен уйти, или уйдет она…

Но когда дверь мягко закрылась за ним и он повернул ключ, Люси поняла, что никто из них никуда не уйдет.

«Ты же хотела с ним поговорить? Вот и говори!»

– Айвэн…

Он медленно приблизился к ней и протянул руку к запутавшемуся рукаву халата.

– Я помогу.

– Спасибо… Да нет! Я же его надевала! – воскликнула она, когда он легко сорвал с нее халат.

Люси попыталась вцепиться в полы, но Айвэн швырнул халат в угол.

– Послушайте, Айвэн, – вздохнув, начала она, – кто позволил вам сюда врываться?

– Дело сделано, Люси. Я уже здесь.

Его голубые глаза прожигали ее насквозь. Люси нервно сглотнула и сложила руки на груди.

– Если вы пришли говорить, то давайте спустимся в библиотеку.

– В библиотеку? – Он ухмыльнулся и хищно осмотрел ее с головы до ног. – То, зачем я пришел, лучше делать здесь, чем в библиотеке.

– Прекратите! Вы слишком много себе позволяете!

«Продолжай в том же духе, – сказала она себе. – Твой единственный шанс – разозлить его, устроить скандал».

Но Айвэн явно не собирался ссориться с ней. Он пришел с одной определенной целью, и она решила говорить прямо:

– Если вы вознамерились совратить меня, чтобы уговорить выйти замуж, то у вас ничего не получится. Надеюсь, вы не собираетесь меня… изнасиловать? – Она с трудом произнесла это отвратительное слово.

На мгновение глаза его сузились. Но уже в следующий момент он улыбнулся, и в этой улыбке было столько самоуверенности, что сердце ее затрепетало.

– Я не сделаю с тобой ничего дурного, все будет так, как ты захочешь, Люси. Ты сама это знаешь. Но я не прочь напомнить тебе еще раз о том, что ты любишь целоваться. Тебе нравится, когда я к тебе прикасаюсь… – Он сказал это таким тоном, что Люси невольно попятилась.

– Не надо, Айвэн! Умоляю. Мы должны поговорить, а не… а не…

– А не любить друг друга? – Он покачал головой, надвигаясь на нее, обволакивая ее своим бархатным взглядом. – Но я хочу тебя, Люси! Прямо сейчас. Ты нужна мне как воздух. А ты разве не хочешь меня?

Отступление Люси было остановлено кроватью. Айвэн стоял в нескольких дюймах от нее. «Ты хочешь меня», – слова эти вибрировали в воздухе.

Господи! Но ведь он прав!

Она смотрела на него, не в силах сопротивляться собственному безумному желанию и его напору.

– Поцелуй меня, – приказал Айвэн, не отрывая глаз от ее губ.

Люси изо всех сил сопротивлялась желанию броситься к нему в объятия. Но ведь… Он хочет ее, она хочет его. Так в чем дело?

А в том, что он ее не любит! Ему просто нужно ее покорить…

– Поцелуй меня, – повторил Айвэн.

Больше думать Люси не могла. Она вцепилась в его расстегнутый камзол и уткнулась лицом ему в грудь. Но она еще сопротивлялась.

– Уходите, пожалуйста, уходите! – умоляла она, все крепче сжимая руки на отворотах камзола.

– Я не могу. – Айвэн приподнял ее лицо за подбородок. – Я не могу.

Затем он склонился над ней так низко, что она почувствовала его дыхание.

– Поцелуй меня, Люси.

И она его поцеловала. Она приподнялась на носочки, прижалась к нему губами – безграничная радость наполнила все ее существо. Она так устала сопротивляться и ему, и своей потребности в нем!

Люси прекрасно понимала, что поступает глупо и завтра же об этом пожалеет. Но сейчас ей необходим этот чудесный, пугающий водоворот чувств, увлекающий ее за собой всякий раз, как она дотрагивается до Айвэна. И она цеплялась за отвороты его камзола и целовала его так, словно никакого завтра не будет.

Люси вовсе не так представляла себе встречу со своим первым мужчиной. Не было никаких ухаживаний, ни прекрасных комплиментов, ни мимолетных прикосновений. Она не была одета в роскошное платье, и ему не пришлось вытаскивать одну за другой заколки из ее высокой прически.

Нет, все было не так, как она себе это представляла. Под тонкой ночной рубашкой на ней не было ничего, а волосы ее были распущены. Айвэн жадно прижимал ее к себе, не встречая сопротивления. Мягкая ткань только подстегивала его воображение, сильные пальцы скользили по ее спине, ласкали талию, опускались ниже. Другой рукой он за волосы откинул ей голову, лишая ее губы последней защиты.

Хотя в этом уже не было необходимости. Она была не в состоянии ему сопротивляться.

Айвэн еще сильнее прижал ее к себе и даже приподнял, словно желая поглотить целиком. Губы его манили и совращали ее, язык исследовал глубины ее рта, руки обнимали ее, тепло его тела наполняло ее.

Как и его желание…

Внезапно Люси показалось, что желание это было не просто физической потребностью. В нем было что-то большее, и это ее потрясло. И она жаждала удовлетворить это желание. Она хотела любить его – душой и телом; она хотела насытить его так, чтобы он наконец познал покой. Полный покой.

Кровать стояла сразу за ее спиной, и Люси сама не заметила, как упала на нее, увлекая за собой Айвэна. Они прижимались друг к другу так, как в тот вечер. Затем он приподнялся, сбросил с себя камзол и начал расстегивать рубашку. Когда глазам Люси предстала широкая обнаженная грудь, покрытая жесткими черными волосами, и два плоских мужских соска, ее собственные соски были уже напряжены.