– Что вы хотите сказать? Что Люси к этому не расположена?

Антония пожала плечами:

– Последнее, что я слышала, выходя из ее комнаты, это то, что брак с тобой невозможен.

Этого Айвэн не ожидал. Внешне он сохранял спокойствие, но внутренне весь сжался от боли, как от удара в солнечное сплетение.

– Невозможен? Если она еще не замужем, то все возможно!

– А если ее просто не прельщает перспектива брака с тобой? – задумчиво сказал Эллиот. – А что, если ее сердце принадлежит другому?

Айвэн с трудом сдержался, чтобы не отвесить ему пощечину.

– Я лучше всех вас знаю, кому принадлежит сердце Люси Драйсдейл. Именно поэтому мы вообще что-то здесь сейчас обсуждаем. – Он поднялся. – Мне надо поговорить с Люси наедине.

– Наедине? Ну-ну, – хмыкнула леди Уэсткотт. – Я пошлю за ней. И дам вам пять минут – здесь, в библиотеке. Не больше. – Она некоторое время молча смотрела на него, потом вздохнула – Несмотря на не самые благоприятные обстоятельства твоего приближающегося брака, Айвэн… я желаю тебе добра.

Она проводила мужчин до двери, и Айвэн остался один, размышляя над ее последним замечанием.

Бабка желает ему добра? Да никогда в жизни он в это не поверит! Она способна желать добра только себе. Старая графиня давно уже мечтает об одном: чтобы он женился.

И уже этого достаточно, чтобы он отказался от своего предложения, черт побери!

Айвэн затушил сигару и поднялся. Нет, все-таки нельзя сказать, что он окончательно подчинился ее воле. Проклятая старуха мечтает о богатой и глупой наследнице, которая имела бы даже больше земель, чем она сама. Вернее – чем он! А он собрался жениться на синем чулке, на девушке, у которой нет ничего, кроме, в лучшем случае, небольшого куска земли, да и тот принадлежит ее брату.

Но сути дела это не меняет: ему жениться ни к чему.

Айвэн подошел к бару и налил себе виски. Черт возьми! Он вовсе не хотел, чтобы все произошло именно так. Нельзя было идти на поводу своих чувств – и, уж во всяком случае, попадаться в самый ответственный момент на глаза своей же собственной бабке!

Дверь почти неслышно открылась. Айвэн сделал большой глоток виски, поставил стакан, постоял, затем вновь резко поднял его и залпом осушил. И только после этого повернулся.

Люси стояла около двери, готовая в любой момент бежать. Она успела поправить прическу и платье, но все равно не выглядела как прежде. Губы у нее были красными и распухшими, на щеках играл румянец. Ему даже показалось, что стоит ему посмотреть ей на грудь, как напряженные соски тут же проступят из-под ткани…

Господи, как же он ее хотел!

Но Люси настороженно смотрела на него, и Айвэн нахмурился.

– Так ты считаешь, что брак со мной невозможен? – резко спросил он.

Она вздернула подбородок.

– Мы не подходим друг другу. Вы и сами это знаете.

– Чем же, интересно, я тебе не подхожу? У меня есть деньги, земля, титул. Разве не об этом мечтает каждая женщина?

– Если бы я мечтала об этом, я бы уже лет десять была замужем. И у меня уже было бы четверо или пятеро ребятишек.

– Ясно. Так что тебе нужно?

– Я могу задать вам тот же вопрос, милорд.

– Милорд? Даже после того, что между нами едва не произошло, и ввиду того, что очень скоро произойдет, ты называешь меня милордом?

Люси тяжело вздохнула, и он чуть с ума не сошел от того, как при этом приподнялась ее грудь.

– Ничего между нами не произойдет. Я возвращаюсь в Сомерсет…

– И не мечтай!

Она вновь вздохнула.

– И все-таки я намерена вернуться в Сомерсет, а вы… вы можете продолжать свою бесконечную войну с собственной бабкой.

Она так старалась выглядеть храброй, а была такой хрупкой, что Айвэн, несмотря на обуревавшую его злость, едва не улыбнулся. По крайней мере с ней не соскучишься.

– Ты не ответила: чего ты ждешь от мужа?

– Да мне вообще не нужен муж. А вам жена, – добавила она. – Так зачем весь этот спектакль?

– Вообще-то, чем больше я об этом думаю, тем привлекательнее мне кажется мысль о женитьбе. Во всяком случае, тогда мне никто не помешает любить тебя, когда мне заблагорассудится.

Люси покраснела – чего он и добивался. Айвэн пересек комнату и остановился на расстоянии вытянутой руки от нее.

– И никто не помешает тебе, Люси. Если бы мы были женаты, я сейчас уложил бы тебя прямо на этот ковер. И имел бы право сорвать с тебя одежду – всю, до последней ниточки. С себя бы я тоже все снял, и тогда… Поверь мне, мы будем счастливы в браке.

Айвэн почувствовал, что его плоть напрягается от нарисованной им самим картины. Люси тоже дышала учащенно, а глаза ее потемнели от желания. Она опустила их и, заметив его состояние, мучительно покраснела.

– Это все ты, – прошептал Айвэн, и она резко подняла голову. – Не смущайся, я знаю, что в моем присутствии ты чувствуешь то же, что и я, – продолжал он, притрагиваясь тыльной стороной ладони к бутону, напрягшемуся у нее под платьем.

Люси вскрикнула, как от резкой боли, и отпрянула. Айвэн оказался перед гладкой стеной и несколько секунд стоял, упираясь в нее вытянутыми руками, тщетно пытаясь успокоиться. Нельзя так распускаться! Ему казалось, что он сейчас лопнет от сдерживаемого желания.

– Похоть – еще не причина для брака, – с трудом произнесла Люси.

– Прекрасно. Тогда будь моей любовницей.

– Ни за что!

Он повернулся к ней.

– Извини мой сарказм, Люси. Я действительно иногда неудачно шучу. Но ведь это не помешает нам понять друг друга?

– Я за тебя не выйду.

– Да почему, черт побери?!

– Потому что… Потому что мы сделаем друг друга несчастными.

– Можно подумать, что растоптанная репутация и насмешки общества сделают тебя счастливее.

Сейчас их разделял стол; они долго молча смотрели друг другу в глаза. Он видел, что попал в точку, но она еще держалась.

– Рано или поздно разговоры кончатся.

– Кончатся, но только в том случае, если ты похоронишь себя в деревне.

Люси покачала головой:

– Как бы то ни было, я на такой союз не согласна.

Айвэн начал терять терпение. Он понял, что Люси не играет, она действительно отказывается выходить за него замуж. Она отказывается от предложения, которое должно было вознести ее на седьмое небо! Неужели она, совсем как его отец, считает, что цыгане предназначены только для любовных утех?!

Но, в конце концов, он не какой-то бесправный цыган, как его мать. Он Айвэн Торнтон, граф Уэсткотт, виконт Сифорт, барон Тернер. Он имеет право на все. И он покажет ей свою власть!