– Хель, впереди кто-то есть…

А затем тихо ругнулся и с жужжанием взвился в воздух – обстановку разведывать. Но мне в общем-то не требовалась его помощь, чтобы догадаться, кто мог ждать на дороге, которой мы регулярно ходили. И я нисколько не удивилась, когда с ближайшей крыши с нечеловеческой грацией спрыгнули три неимоверно быстрые фигуры.

– А ты упорная, – удивилась я, встретив торжественно-мрачный взгляд Асаки, рядом с которой стояло двое молодых и симпатичных вампиров. – И не лень было столько времени в трущобах сидеть лишь для того, чтобы снова сказать, как ты меня ненавидишь?

– Ты поплатишься! – прошипела вампирша.

– Всенепременно. Напомни только за что.

– А ты не помниш-шь?

Я честно ответила:

– Не было такого, чтобы я тебе хвост прищемила.

– А брата моего помниш-шь, тварь? – снова зашипела она, пригнувшись для атаки.

Я сосредоточенно подвигала бровями, пока Шмуль воинственно жужжал где-то наверху. Наверняка искал, не прячется ли в темноте кто-то еще. Но вампиры – честные создания. Жестокие, агрессивные, порой неуравновешенные, однако действительно честные. Если уж нападают, то открыто, если уж бьют – то в лицо, а если ненавидят, так о том только ленивый не знает. Даже странно, что мне раньше не доложили, у кого из них на меня зуб.

Собственно, за три года я вплотную столкнулась лишь с одним вампиром. Скромный такой, тихий… был. Пока не увидел меня и не решил, что должен непременно меня обаять.

– Ах, так ты о Рисьяре? – едва не хлопнула я себя по лбу, припомнив клыкастого тихоню с нашего курса, который с некоторых пор обходил меня по большому радиусу. – Вот демоны! Неужто он – твой братец? Все, дошло, в чем тут соль. Только в чем я-то виновата?

– Ты его обольстила!

– Чего? – искренне расхохоталась я. – Милочка, на вашу расу магия почти не действует! Так что если он и влюбился, то, прости, без моего на то разрешения. Я ему, кстати, так и сказала, когда он пытался затащить меня в койку, предварительно обработав вашим вампирским обаянием. Жаль, ему не повезло – на суккуб не действует любовная магия. Мы ее повелительницы, а не жертвы. Так что ты явилась не по адресу.

Асака сжала кулаки и выпустила наружу когти. Хорошие, кстати, коготки. Почти как у меня в темной ипостаси. Да и мальчики за ее спиной ничего себе так, внушительные. Интересно, где она их откопала, если из УННУНа в будний день их могли выпустить только на кладбище, а я там никого похожего не видела?

– Ты свела моего брата с ума! – рыкнула она.

– Он пытался меня заставить, – отрезала я. – За что и получил по кумполу кочергой. А то, что он после этого слегка сдвинулся, – не мои проблемы. С мозгами у него, вероятно, и раньше было не очень, иначе он не додумался бы подстерегать меня в такой же подворотне, как эта, и предлагать интим с извращениями.

Да, кровушки ему моей захотелось. И не просто так, а в процессе. Ничего, походил потом без клыков пару месяцев и расхотел. Следующая-то пара еще не скоро вырастет.

Асака снова зашипела.

– Он ни о чем больше не может думать!

– Так найти ему девочку нормальную, из своих, – всплеснула руками я. – Пусть братик переключится, вся придурь-то и пройдет! Или, раз он у вас благородных кровей, простую девочку подобрать нельзя? Ну тогда принцессу ему подложи! Мне ли тебя учить, как мужиками крутить?

Молчавшие доселе за ее спиной вампиры предупреждающе зашипели – отношение к женщинам у них очень трепетное, не то что у демонов. Наверное, мальчики все-таки местные. Прячутся в Городе, мыкаясь по подворотням, из-за каких-то старых грешков. Тут таких много. В Городе каких только отщепенцев не встретишь. Даже суккубы, наверное, найдутся. Жаль, мальчики не знали, куда пришли. И понятия не имели, с кем связались.

– Шмуль, иди ко мне, – тихо велела я, потихоньку отступая за спину Ульки. А когда чуткий фей на удивление послушно примчался, корча вампирам страшные рожи, закрыла ему рот ладонью, а второй рукой вытащила из-за пазухи несколько скомканных, исчерканных моим корявым почерком листов и бросила вампирше: – Лови!

Та машинально подхватила и, брезгливо оглядев, швырнула себе под ноги.

– Что это за мусор?

Я набрала побольше воздуха в грудь и, одним движением вырвав рецепт из рук зачитавшейся до полного отключения баньши, гаркнула:

– Улька! У нас секретные данные отбирают!

– Что? – опешили вампиры.

– Какие данные? – моментально вскинулась подруга. – Кто посмел?!

– Которые я только что с трудом добыла у Личианы, – сообщила я и ткнула пальцем в валяющиеся в грязи листы. – А посмели вот они. Да еще и потоптались сверху, чтобы ты точно ошиблась с заклинанием.

От искреннего негодования у Ульки волосы встали дыбом. Боязнь ошибиться была в ней настолько сильна, что от малейшей неточности баньши просто зверела. А уж если, упаси Создатель, оказывалось, что ее заставили ошибиться нарочно…

При виде вампиров, топчущих мои бумажки, наша скромная и пугливая подруга вдруг свирепо выдохнула, побелела как полотно и…

Я трусливо спряталась за ее спину, одновременно делая фею знак зажать уши.

– Портить мои сведения для ритуала?! – завизжала Улька с такой силой, что у вампиров перекосились лица, а звуковой волной мгновенно повышибало все стекла в домах – там, где они еще оставались, конечно. В ту же секунду на улице завыл ветер, на крыше тревожно зашелестела сползающая черепица, где-то звякнул недобитый фонарь, а вокруг маленькой баньши образовался настоящий смерч, который яростно рванулся в сторону замешкавшихся вампиров, играючи раскидав их в разные стороны.

У кровососущих, к несчастью, очень хороший слух, и вампиры – не исключение. Поэтому Улькины вопли для них все равно что скрип гвоздем по стеклу, усиленный в несколько сотен раз. Упав на землю, эти бедняги скрючились, тщетно зажимая руками уши. Асака и вовсе взвыла, не зная, куда деваться от дробящего даже камни звука. А баньши все визжала и визжала, выражая свое искреннее негодование и не видя, что из глаз и ушей посмевших ее обидеть нелюдей уже потекла черная кровь.

Когда решила, что с них достаточно, я пихнула стоящую спиной баньши ногой и, как только подруга сбилась с ноты, проворчала:

– Все. Хорош стекла бить. Это не сведения для ритуала, Уль.

На улице, хвала Создателю, воцарилась тишина.

– Что? – спустя несколько секунд ошеломленно спросила баньши.

– Я ошиблась, – невозмутимо сообщила я, убирая руки от ушей. – Это были шпаргалки по оборотничеству, которые мне сегодня не понадобились.

Улька от растерянности как стояла с раскрытым ртом, так и замерла в ступоре. Шмуль, которого я все-таки отпустила, опасно поперхнулся. А я бесстрашно подошла к ближайшему кровососу и сочувственно похлопала его по плечу.