В Питом Мозе возвращался южным путем. Во время путешествия он должен был еще несколько раз пересечь притоки Нила, которые устремлялись через плодородную, однако частично болотистую Восточную Дельту в море. Тут он наткнулся на одну из кирпичных мастерских, подъехал поближе и посмотрел на работу принудительно согнанных людей. Из большой заболоченной ямы на берегу мужчины доставали ил и клали в огромные корзины, которые вдвоем на одном коромысле тащили, надрываясь, к формующим кирпичи. Это были в основном женщины и подростки, которые в больших корытах смешивали глинистый ил с мелко нарезанной соломой, наполняли всем этим деревянные формы, оставляли просохнуть, а потом еще влажные кирпичи укладывали, чтобы они закалились на солнце.

— Эй ты, от того, что ты глазеешь, кирпичей больше не станет! Можешь поработать с нами за хорошую плату: днем вкусный суп из побоев, а к этому еще красивые медные ошейники, чтобы на ночь нас можно было приковать друг к другу.

— Придержи язык! — воскликнул Мозе. — Это может стоить тебе ушей, если ты станешь сердить египетского чиновника!

Едва он произнес эти слова, как постыдился того, что вспомнил о своем египетском прошлом. Мозе был просто одет, но по его речи надсмотрщик сообразил, что ошибся.

— Извини, господин, но скука нас здесь поедает. Я принял тебя за простого человека и позволил себе пошутить.

Мозе подъехал ближе и узнал в некоторых рабочих своих братьев по племени. На их языке он крикнул хабиру:

— Я Мозе, ваш брат, и еду прямо от фараона. Он хочет притеснять вас еще сильнее, в будущем вы еще будете собирать солому для кирпичей. Мы должны покинуть эту страну, братья и сестры, во что бы то ни стало! Здесь мы погибнем, потому что царь не дает нам пастбищ. Мы должны двинуться дальше на север, туда, где нас не достанет рука фараона. Будьте терпеливы, держитесь! Бог не даст погибнуть Своему народу.

Чтобы услышать его, некоторые мужчины оставили свою работу, однако это так разозлило надсмотрщика, что он закричал:

— Эту паузу вы отработаете во время обеда, еду и воду сегодня не получите!

Надсмотрщик, который разговаривал с Мозе, поднял руки:

— Наказание необходимо. Тебе нельзя было разговаривать с людьми во время работы. — Он посмотрел на небо. — Прощай, незнакомец, я отправляюсь сейчас в тень.

Вскоре после этого раздался звонкий стук барабана, люди оставили корзины и инструменты и побежали в свои примитивные хижины, чтобы поесть и отдохнуть, но трое хабиру, связанные одной веревкой с ошейниками, должны были перемешивать на раскаленном дневном солнце ил и солому. Надсмотрщик сел на корточки под навесом в тени, ухмыльнулся, зевнул и начал ложкой есть из горшка гороховую кашу, закусывая большой редькой.

Мозе огляделся. Вдали располагались простые хижины, за ними на лугу паслись несколько коров, и белые точки цапель виднелись между ними. Эти птицы выклевывали у пасущихся коров из шерсти мучивших их паразитов, и поэтому крестьяне называли их «цапли, стерегущие коров».

Кроме наказанных рабочих и обедавшего надсмотрщика поблизости не было ни души. Мозе привязал осла к кусту и подошел к надсмотрщику.

— Я думаю, уже достаточно! Ты ведь не можешь наказывать людей только за то, что они несколько минут слушали меня. Я передал им новость от родственников.

Надсмотрщик хотел уже ответить, когда увидел, что трое подошли поближе, чтобы подслушать их разговор. Он вскочил на ноги, кинулся на них и начал их избивать без разбора.

Тут Мозе почувствовал, как Божий гнев нашел на него. Он схватил большой камень, подошел к надсмотрщику и крикнул:

— Стой!

Детина на мгновение обернулся, дерзко ухмыльнулся и снова взялся за бамбуковую палку. Тогда Мозе швырнул камень ему в голову, и египтянин с тихим стоном упал. Мозе вытащил нож, разрезал веревки, скрепляющие ошейники его братьев по вере, и сказал:

— Помогите мне! Мы должны его немедленно закопать.

Они отнесли труп в сторону, выкопали яму и скинули туда его. Яму наскоро закопали, а Мозе дал мужчинам несколько медных дебов:

— Благодаря обеденному перерыву у вас есть преимущество во времени. Возвращайтесь к своим семьям и спрячьтесь. Бог с нами! Не забывайте это.

Мужчины бросились бежать, а Мозе окольными путями поскакал в Питом. Там он узнал, что воины ниу ищут его, поэтому он бежал дальше, в Мадиан, местность на севере Тростникового моря, где взял в жены дочь этой страны, завел с ней детей и осмелился вернуться в стану Кеми, только когда умер фараон Рамзес. В это время Мозе был уже очень старым человеком, но он осуществил то, что обещал своему народу: он повел хабиру на север, где они осели и основали царство.

Меру попросил жреца Гебу о встрече. Увидев гостя, жрец обнажил свои крокодильи зубы и придал дружелюбие холодным глазам рептилии.

— Что я могу сделать для тебя, чужеземец? Хочешь ли ты принести Себеку еще одну жертву? Ты мог бы…

— Нет, почтенный, на этот раз речь идет о гораздо большем. Я хотел бы сам предложить себя Себеку.

Гебу широко раскрыл глаза:

— Ты хочешь… Ты хочешь к крокодилам? Ты хотел бы стать Озирисом? Но тогда…

— Нет-нет, я не это имел в виду. Меня зовут Меру, я с юга, моя семья умерла от мировой язвы, выжил я один. Мне здесь нравится, и я хотел бы посвятить оставшуюся жизнь богу Себеку, поэтому я прошу тебя о должности в храме — о должности помощника, или управителя складом, или кого-то вроде этого.

Гебу с сомнением покачал головой.

— Увы, нам никто не нужен. Владения у храма небольшие. Наш верховный жрец живет в Мемфисе и ни о чем не беспокоится. Ему хватает только сана. Конечно же, по праздникам я нуждаюсь в помощи: слуги в храме ленивые, и я не могу один усмотреть за всем. Что касается оплаты, я мог бы предложить тебе только убежище и еду, а что до платья и всего остального…

— Мне ничего не нужно, — быстро вставил Меру. — Я намереваюсь даже пожертвовать храму мое маленькое состояние. Это немного медных, золотых и серебряных дебов…

— Ну, тогда, — Гебу вздохнул с облегчением, — тогда я сделаю тебя помощником жреца. Если хочешь, можешь остаться прямо сейчас.

— Нет, почтенный. Я должен уладить еще несколько дел и вернусь назад, как только смогу. Возьми это в сокровищницу от меня.

Меру поставил на стул мешочек с золотом и серебром. Рука жреца потянулась, схватилась за мешочек, потрясла его и крепко его сжала.

— Мы сохраним его для тебя — помощник жреца Меру. Впрочем, ты недолго будешь оставаться помощником жреца. Себек в хорошие времена имел четырех жрецов. Один, верховный, сидит теперь в Мемфисе, второй — я, а третьим можешь стать ты.

— Я хочу лишь служить богу, — скромно ответил Меру, — не имеет значения в какой должности.

Когда Меру приблизился к убежищу разбойников, его чуть было не убил один из стражей, потому что не узнал его с носом и ушами. От Земли Меру узнал, что во время его отсутствия произошла ссора. При этом убили Мина, и больше десятка людей исчезли. Многие считали, что теперь, когда Себек вернулся назад, он должен поговорить с людьми и, может быть, дать им что-либо из сокровищницы, чтобы пережить недобрые времена.