Однажды утром Мюрвет накрывала на стол и услышала, как муж звал из окна старьевщика. Женщина вытерла руки о передник. С тяжелым сердцем она думала о том, что сейчас будет продавать муж. Сеит открыл дверь и, велев старьевщику ждать, направился в спальню. Мюрвет побежала за мужем и увидела, как он достает из гардероба костюмы и галстуки.

Мюрвет, оторопев, наблюдала за Сеитом, чью щепетильность в вопросах внешнего вида она прекрасно знала. Затем подошла и взяла его за руку:

– Сеит, остановись! Ты не из тех людей, кто обойдется парой костюмов. Оставь! Лучше отдадим несколько моих платьев. Я большинство из них не надеваю.

Сеит улыбнулся и погладил ее щеку.

– Нет, Мурка! То, что я купил вам, останется вашим, пока не сносится.

После того как он немного поторговался с цыганом в дверях, показав ему пиджаки и брюки, пошитые из такой ткани, какую старьевщику в жизни не доводилось видеть, цыган ушел, дав столько денег, что на них даже нельзя было купить еще один костюм. Мюрвет было жалко любимых вещей мужа.

– Разве стоило, Сеит, отдавать пиджаки и брюки за такие деньги?

– Если бы я продавал в Бейоглу, то взял бы как минимум в десять раз больше, – ответил Сеит. – Но мы не в Бейоглу, так что приходится довольствоваться тем, что есть.

И тогда Мюрвет решилась сказать то, о чем думала в последнее время:

– Сеит! Разве не будет лучше, если мы переедем поближе к моей маме? Здесь для детей нет ни сада, чтобы поиграть, ни балкона. За деньги, которые мы платим за эту крошечную квартиру, мы там уж как-нибудь найдем жилье получше. И как бы то ни было, будем поближе к моей семье. Всякие дни бывают, вдруг что произойдет…

Сеит абсолютно без возражений принял это предложение.

На следующий день они отправились искать новую квартиру и нашли ее на улице Неджипа. За две комнаты и кухню ее арендная плата была шесть лир. В кухне пол был покрыт мальтийским камнем, а несколько мраморных раковин были выстроены в ряд. На этот раз их переезд не продлился долго: их вещи поместились в кузов одной машины. И Эмине пришла на подмогу. Вечером того же дня супруги разместились. То, что не вместилось в гардероб в их спальне, было отправлено на продажу. Эмине начала готовить ужин. Мюрвет была занята тем, что развешивала одежду на гвоздики в стенах их маленькой спальни.

Мюрвет успокаивало то, что теперь она была рядом с мамой и сестрой Неджмийе, которая работала на чулочной фабрике.

Мюрвет очень ее любила. Разговоры Неджмийе, веселые и безрассудные шутки, может быть, могли бы ее немного успокоить, но ей хотелось увидеть Фетхийе. Она очень обрадовалась, когда муж, словно прочитав ее мысли, сказал, что ей было бы неплохо взять детей и немного погостить у родных.

– Мурка, ты, должно быть, очень скучаешь последнее время. Возьми детей и поезжай к Фетхийе, если хочешь. Смени обстановку.

Пересчитав деньги, которые он вынул из кармана, он выделил себе небольшую часть и остаток протянул Мюрвет:

– Если хочешь, купи что-нибудь по дороге. Нельзя с пустыми руками приходить.

Они могли заплатить арендную плату за последние два месяца, Сеит устроился работать. Несмотря на трудности, благое намерение мужа ее очень тронуло. В тот момент она хотела броситься Сеиту на шею и расцеловать, но обошлась улыбкой.

– Спасибо, Сеит! Мы вернемся до вечера.

– Всего доброго! Передай от меня привет.

Мюрвет с предвкушением готовилась к поездке. У нее уже долгое время не было повода надеть шикарные платья, которые висели на вешалках. Она старательно нарядилась, нарядила дочек, и они вышли, чтобы отправиться в Ортакей.

Когда они добрались до дома Фетхийе на улице Искеле, то были очень рады. Дочери Фетхийе Севим только исполнилось два года. Она была хорошенькой девочкой с раскосыми черными глазами и темными волосами. Весь день прошел в разговорах. Сестры раскатали тесто, приготовили пирожки. Мюрвет по дороге купила горького миндаля. Крышка чайника не закрывалась, воду кипятили постоянно. До позднего вечера сестры наслаждались компанией друг друга. Жизнь Фетхийе была далека от той роскоши, в которой жила когда-то Мюрвет. Но она была весела, не грустила и не печалилась. Это веселое настроение передавалось и окружающим, и Мюрвет подпадала под его влияние. День прошел прекрасно.

Возвращаясь домой, Мюрвет чувствовала себя успокоенной и расслабленной, ей полегчало.

В субботу Сеит напомнил жене о том, о чем она уже давно позабыла:

– Мурка, ты же обожаешь кино! Возьми детей, съездите в Бейоглу.

Увидев ее беспокойство, он настоял:

– Не капризничай! Я знаю, как ты соскучилась по походам в кино. Я не приму возражений! Ты очень скучаешь, хоть немного развеешься.

Мюрвет действительно соскучилась по путешествию в мир грез. Новость стала сюрпризом, которую дети встретили с радостными криками.

Был морозный солнечный день. Мюрвет взяла дочерей, и когда они сели в трамвай, который отвезет их в Тепебаши, то немного забеспокоилась от оценивающих взглядов пассажиров. Она подумала о том, надела ли на детей амулеты от сглаза. Она очень боялась сглазов и, насколько это было возможно, старалась не встречаться взглядами с другими людьми. Леман и Шюкран, предвкушая веселый день, не закрывали рта и постоянно болтали.

Мюрвет призвала их к тишине, она не хотела еще больше привлекать к себе внимание. Леман была одета, как и мать, – шерстяное манто с воротником и рукавами, отороченными мехом, На Шюкран же было бархатное пальто с мехом. Их наряд довершали замшевые ботиночки, кожаные перчатки и меховые шапки. Мюрвет гордилась тем, какие ее дочери красивые и какая каждая из них маленькая госпожа.

Мать с дочерьми сошли с трамвая в Галатасарае.

Мюрвет внезапно поняла, как сильно она соскучилась по этому миру. Все казалось ей таким сверкающим и притягательным! Не теряя времени, они направились в кинотеатр «Глория». Афиши фильма «Чикаго горит» выглядели в высшей степени привлекательными. Мюрвет тут же купила билеты, и они с восторгом вошли внутрь. В антракте она купила детям газировку и шоколад. Они так воодушевились, что остались и на второй фильм с Чарли Чаплином. Мюрвет вздыхала, испытывая ностальгию по любимым дням, оставшимся в прошлом. Но Чаплину удалось отвлечь ее от воспоминаний.

Когда погас свет и толпа выходила из кинотеатра, Мюрвет замерла от удивления. Все вокруг стало белоснежным от снега. Когда подгоняемые ветром снежинки ударили ей в лицо, они обожгли его, словно плеть. Пока женщина думала о том, как она вернется домой и что скажет Сеиту, ее сердце билось так, будто собиралось выпрыгнуть из груди. Глядя на такси, ожидавшие на углу, она вспомнила, как такси постоянно стояло у их дверей, только чтобы отвезти ее в кино. И почему она не ценила то время? Как бы то ни было, сейчас трамвай был их единственным средством передвижения. Крепко взяв детей за руки, она пошла к остановке. Она не отрывала взгляд от ярко сияющих витрин, но не остановилась ни перед одной. Единственной мыслью Мюрвет было то, что она скажет Сеиту, который, вне всякого сомнения, волновался, где она. Когда они добрались до остановки, лица и ноги окоченели от холода. Длинная очередь ожидала трамвая.