– Только этого не хватало. – Марат тревожно посматривал в зеркало.

– Что там? – Инга обернулась.

– Грузовик, кажется. – Марат подался вперёд.

Сзади приближались два световых пятна.

– Надеюсь, он нас видит, – сказала Инга.

– Не уверен. – Марат сквозь зубы чертыхнулся и в последний момент врубил фары.

Грузовик сразу ушёл вправо, воздух за окном разрезал злой гудок.

– Сам дурак! – крикнула ему вслед Инга.

– Зато эти теперь тоже нас видят. – Марат кивнул в сторону «Газели».

Не включая поворотник, она перестроилась в правый ряд и теперь ехала наравне с ними.

Инга повернула голову. Водитель в этот момент затянулся сигаретой, лицо осветилось красным, он в упор посмотрел прямо на неё.

– Надо сваливать, – сказал Марат.

– Ни за что! – Инга увидела, как профиль Марата стал жёстким и холодным.

– Диуана! – ругнулся он.

В этот момент водитель «Газели» открыл окошко и бросил в их сторону окурок. Искры осыпались по стеклу. Инга инстинктивно отпрянула и закрыла глаза, а когда снова посмотрела в окно, оно было тёмным – «Газели» не было.

– Где они? – прошептала она.

– Сзади, – мрачно ответил Марат.

Он увеличил скорость, но дистанция между машинами быстро сокращалась. Из-под колёс с глухим звуком вырывалась вода, дождь лупил по крыше, фары пробивали ночь метра на три, не больше. Неожиданно Ингу мотнуло вперёд, она по инерции схватилась за приборную доску и только потом услышала звук удара.

– Таранят нас! – Марат бросал короткие взгляды в зеркало.

«Газель» снова подошла вплотную, удар, толчок, машину развернуло боком, Марат лихорадочно закрутил рулём, их повело, и Инге показалось, что они плывут по воздуху.

– Держись! – закричал он, но она уже и так вцепилась одной рукой за рукоять слева, а второй – за скобу над окном. – Ты обалдела? – заорал Марат. – Отпусти ручник!

Последовал новый удар, машину занесло, развернуло, и они оказались нос к носу с «Газелью». Их ослепили фары, Инга зажмурилась.

– Мана сине! – прорычал Марат, включил заднюю скорость и втопил педаль газа.

«Газель» не отставала. Инга упёрлась в неё взглядом, как будто пыталась оттолкнуть фургон от себя. Марат смотрел то в зеркало, то в навигатор. Потом на долю секунды мотнул головой и неожиданно взял резко вправо. «Газель» проехала мимо них. В этом месте дорога делала крутой поворот, «Форд» Марата вписался, а фургон – нет. Раздался противный скрежет, это водитель «Газели» ударил по тормозам, её понесло, и Инга с Маратом увидели, как фургон, показав раму и бешено крутящийся карданный вал, падает с дороги то ли в кювет, то ли в овраг.

Марат съехал на обочину. Руки у него дрожали, Ингу бил озноб. Они завороженно смотрели, как «Газель» переворачивается, как лопается лобовое стекло, распахиваются задние дверцы и из багажника в грязь вываливаются картонные коробки.

– Так им и… – начал говорить Марат. – Эй, ты куда опять? Стой!

Но Инга уже неслась к коробкам. Он выскочил следом.

– Смотри! – Она присела и перевернула одну из коробок. – Что здесь написано? Посвети!

Марат щёлкнул зажигалкой.

– П. Синегорье какое-то. – Он передёрнул плечами, вода скатывалась за воротник. – Слушай, они живые там? – сказал неохотно. – Может, стоит полицию вызвать?

– Посёлок Синегорье? – Инга отняла у него зажигалку, вгляделась в название. – Кирилл говорил, там военная база. При чём тут «Газель» из клиники?

Они синхронно посмотрели в сторону «Газели». Она лежала брюхом вверх, колёса ещё крутились. Идти туда совсем не хотелось.

Темноту разорвала маленькая оранжевая вспышка, они услышали громкий хлопок, и коробка рядом с ними подпрыгнула.

– Не поняла, – сказала Инга, но Марат уже бросился на неё, свалил с ног, мокрая трава забилась в нос и рот. Земля рядом с ними пускала фонтанчики. По ним стреляли.

– На счёт «три» бегом к машине, – скомандовал он. – Раз, два, – Инга рванула вверх по склону, – три!

Марат дёрнулся было за ней, но Инга вдруг резко развернулась, чуть не сшибла его с ног и побежала обратно к коробкам. Мимо виска как будто пролетел на огромной скорости шмель. Стараясь не думать, она запустила руку в коробку, схватила пригоршню маленьких упаковок, побежала обратно, теряя их на ходу. По пути вспомнила, что видела недавно, как подростки в парке петляли, убегая от полиции, сделала зигзаг, не удержала равновесия, чуть не упала, обернулась и увидела, как человек от перевёрнутой машины несётся прямо на неё. Это придало сил.

Она буквально взлетела на обочину, Марат, перегнувшись через сиденье, что-то ей кричал, но она не поняла ни одного слова. Плюхнулась рядом, дверь закрывала уже на ходу. В руках она держала блистеры с таблетками. «Витазидон» – красовалось на обратной стороне. Сзади раздались выстрелы, и правое зеркало разлетелось в брызги.

Валерий Николаевич поёрзал в кресле, выстраивая зрительную ось: глаз, стакан, куда официантка лила масляно-жёлтый «Лагавулин», стекло галереи второго яруса, фигурка человека внизу. Фигурка приседала, выкидывая сцепленные руки с пистолетом перед собой, из дула вырывался дымок. Валерий Николаевич медленно разогнул второй палец на руке: «Двойной!», официантка склонилась вместе с бутылкой еще ниже, и жидкость утопила человечка с пистолетом с головой. Звуки выстрелов на второй ярус, откуда можно было наблюдать за происходящим в тире-полигоне, еле проникали.

Место для разговора Петряев выбрал не случайное – элитный Центр практической стрельбы. Пару лет назад Арег сам спросил у него про инструктора. Валерий Николаевич тогда дал ему самое лучшее, что у него было, – Мангуста, своего бессловесного верного пса. Никого профессиональнее по этому делу он не знал – поразительный глаз и отменная реакция.

Петряев нервничал. Бывало это с ним крайне редко, он очень не любил состояние тревоги и потери контроля над ситуацией. Даже в злые девяностые всегда знал: вывернется, подомнёт, уничтожит, но добьётся своего – любой ценой. Он карабкался вверх, цепляясь зубами. Где надо – ползал на брюхе, гнул позвоночник. Но как только чувствовал слабину – бил. А как иначе? Иначе он бы до сих пор семечками на базаре торговал.

Валерий Николаевич отхлебнул виски, сжал губы, чтобы сохранить аромат во рту, и глянул вниз. Арег, московский мажорный мальчик, старательно перебегал с рубежа на рубеж, менял обоймы, клал пули по выскакивающим мишеням направо и налево – чистый Голливуд, не наигрался еще в пистолетики! Себя Петряев таким не помнил, он всегда был цепким и хитрым, на слабо не вёлся и в дорогие игрушки не играл. Хотел настоящей, не муляжной, силы и власти.

А началось всё в Казани, больше двадцати пяти лет назад. Смешно сказать – с гальюна. В городе была сходка, приехали авторитетные люди. Он тогда работал по ларькам, собирал с коммерсов положенный процент. Его любили посылать к особо несговорчивым, потому что не жалел никого. Избивал с упоением, даже сладострастно, в мясо. Да ещё со всякими шутками-прибаутками. Погоняло тогда и прилипло – Петрушка, кукольный пройдоха тоже всегда веселился, когда лупил дубиной по башке очередного лоха.