Включились прожекторы. Территория площадью примерно тысяча квадратных метров осветилась ровным голубоватым светом. Хьюстон оказался точно посередине освещенной пустоши. Небольшой отряд бледнокожих, прибывший спустя пару минут, рассредоточился по периметру освещаемой площади и встал на изготовку. Конвоиры Хэнса, «полаяв» друг на дружку, спешно ретировались. Хьюстон поспешил следом, но ему приказали остаться, ткнув в него оружием и «гавкнув» напоследок.

Он остался один. Было тихо, лишь трещали насекомые, да слышен был «лай» Сообщества где-то вдалеке. Мысли о предстоящем носились в голове, но он никак не мог выделить хотя бы одну, заслуживающую внимания. Что ждало его здесь? Да все что угодно и ничего хорошего одновременно.

Хьюстон понимал, что за ним следит не одна сотня глаз, и если он вздумает бежать и вдруг сорвется с места, то мгновенно примерит на себя действие эхирского оружия. Хэнс отчетливо почувствовал, как маленькая пулька, оставляющая после себя в воздухе желтый светящийся след, вгрызается в него, и он падает, сдирая локти, грудь, подбородок…

Вдруг он заметил одинокую фигуру, быстро приближающуюся к нему.

«Кто-то из младшего персонала», – сделал вывод Хэнс, глядя на тощее тело бегущего.

В этот момент послышался нарастающий шум двигателей, и в поле зрения влетел челнок. Сделав круг над площадкой, он сбросил цилиндрическую емкость, размерами сравнимыми, разве что, с железнодорожной цистерной. Как все же Сообщество любит всякого рода бочки.

Емкость упала у края периметра, взрыхлив почву.

Подоспевший эхир проверил прибор, отгоняющий сороконожек, на запястье Хьюстона и вручил ему дурно пахнущее нечто, по форме и внешнему виду напоминающее какой-то орган. В это время еще одна цистерна приземлилась с противоположной стороны, а челнок, сбросивший ее, завис прямо над тем местом, где стояли Хэнс и представитель Сообщества.

Бледнокожий, одарив Хьюстона все тем же сочувствующим взглядом, погрузился в транспорт и отбыл.

«На безопасное расстояние», – промелькнуло в голове у Хэнса.

Он примерно понял, что его ждет, и чем это может обернуться, но страха не почувствовал, равно как и особой решительности. Инъекция «тошниловки» еще продолжала действовать, именно ей он был обязан полным безразличием.

Цистерны лопнули, выпустив из себя пару десятков тысяч сороконожек. Те в свою очередь ринулись к Хэнсу и остановились лишь в метре от него, не в силах преодолеть границу создаваемого полем круга. Хьюстон продолжал стоять. Бежать было бесполезно, а что делать дальше он не знал.

Всем своим видом мириаподы выказывали крайнюю степень агрессии, превосходящую по силе виденную Хьюстоном ранее в десятки раз. Они напирали друг на друга, скрипели, щелкали челюстями в бессильных попытках дотянуться до него. В центр круга полетели откушенные конечности, жвала и даже головы.

Сообразив причину столь бурного поведения тварей, Хэнс, не долго думая, зашвырнул «орган», что вручили ему бледнокожие, подальше от себя. Сороконожки тут же потеряли к жертве всякий интерес и устремились к месту падения странного предмета.

Люди. Похожие друг на друга. Совершенно идентичные и совершенно идеальные по телосложению. Покрытые тиной и светящимся в темноте планктоном. Они выходят из океана тысячами и ждут. Ждут чего-то, какого-то действия или события, а может, они ждут сигнала?

Хьюстон пришел в себя. Он лежал на спине в небольшом помещении с бетонными стенами и одинокой металлической дверью в одной из них. Потолок над его головой бешено вращался.

К горлу мгновенно подкатила тошнота. Хэнс перевернулся на живот, и его желудок вывернулся в светящуюся лужу, покрывающую практически весь пол помещения.

Пусто. Как долго он ничего не ел? Как это странно испытывать голод и тошноту одновременно.

Держась за шершавые стены, Хьюстон поднялся на ноги, но тут же повалился, больно ударившись локтем. Вода в луже была холодной и действовала отрезвляюще. Он вспомнил события последних часов.

После того как Хэнс избавился от предмета вожделения всех сороконожек в округе, к месту испытания, по-другому данное мероприятие он не мог назвать, подлетел челнок и при помощи какого-то оружия ударил звуковой волной. Большинство мириапод скончались на месте, остальные разбежались. Спустившийся с транспорта десант долго и жестоко избивал Хэнса за уничтожение столь ценного «предмета», потом появился медик и снова вколол несчастному что-то вызывающее головокружение и подавляющее волю. Дальше полное забвение на несколько часов. Препарат, который ему вводили, кроме ряда неприятных эффектов напрочь отбивал желание бороться и отключал инстинкт самосохранения. Может, на самих эхиров он действовал как-то иначе, хотя вряд ли. Все говорило о том, что Хэнса готовят к чему-то.

Он по привычке посмотрел на руки – облик эхира сохранился.

«Надо выбираться», – убеждал он себя, но предпринять ничего не мог, да и не хотел особо.

Казалось, он мог сидеть здесь вечно, ни о чем не думая и не беспокоясь, если бы не нарастающее чувство голода и треклятое головокружение.

Дверь отворилась, двое эхиров выволокли его на улицу и бросили на землю. Хьюстон не сопротивлялся, хотя изо всех сил пытался пробудить в себе это желание. Пока он, лежа в грязи под дождем, старался успокоить пляшущий вокруг головы мир, эхиры о чем-то оживленно спорили. Или просто мирно беседовали. На их, мягко говоря, резком диалекте любая безобидная фраза звучала как побуждение к действию и призыв к оружию.

Спустя четверть часа Хэнса подняли и потащили под руки к одиноко стоящему каменному строению. Его ноги безвольно болтались позади тела, оставляя две параллельные борозды в мокрой почве.

Внутри здания он попытался встать, но пол вывернулся из-под ног, и Хэнс завалился на металлическую полку, заставленную склянками, уронив ее и разбив себе лоб. Поднимать его никто не стал.

Появился тощий медик, осмотрел Хьюстона и запихал ему в рот какую-то капсулу. Головокружение постепенно пошло на убыль. Хэнса поставили на ноги и запретили садиться. Какое-то время он просто стоял, уставившись в пол, и пытался заставить свою голову работать.

Немного «поспорив» с остальными эхирами, медик защелкнул на запястье Хьюстона браслет с цепочкой, второй конец которой венчал небольшой с виду герметичный металлический ящик. Потыкав кнопки, расположенные под миниатюрным мониторчиком на одной из сторон контейнера, доктор испарился.

Все это время Хэнс задавался вопросом: рассекретили его бледнокожие или нет? Вели они себя так, словно знали, что под шкурой эхира прячется кто-то другой, и его непременно нужно использовать в своих целях с максимальной для себя выгодой. С другой стороны, раз уж они не смогли установить его личность, то видимо решили, что незнакомца никто не кинется и поэтому можно смело ставить на нем эксперименты. В любом случае, это не отменяло положения Хьюстона, в котором ему угораздило оказаться.

Его размышления прервал грубый тычок в спину. Хэнса вытолкали на улицу и повели к входу в тоннель, не переставая давать «наставления», хотя он все равно ни черта не понимал.