Лавиния глянула на дочь с немым вопросом, не получила в ответ ни улыбки, ни знака, но даже виду не подала, как ждала хоть малейшего движения ресниц. С самым беззаботным выражением лица принялась рассуждать о достоинствах и недостатках здешних пирожных и лавок, которые они посетили.

Обратно родственницы барона ехали в колясках, и вскоре везший маменьку раб словно нечаянно вырвался вперед, подтвердив этим подозрение Алильены о полученных возчиками особых инструкциях. Но она не собиралась ломать голову над тем, чего желает добиться этими ухищрениями Густав, просто откинулась на спинку и наслаждалась видом встающих на горизонте заснеженных вершин.

Но когда на ведущей к дворцу дорожке ее коляска отстала от маменькиной еще сильнее, а затем и вовсе свернула в сторону, Лил поняла, что обмануть жениха матери не удалось, и сейчас ее ждет допрос. Ну и прекрасно, она давно была к этому готова, смешно надеяться, что рано или поздно дядя не попытается поговорить с будущей падчерицей наедине, без мешающих ему Ленса и Лавинии.

Девушка продолжала сидеть так же безмятежно, когда, рассмотрев поднимающийся прямо перед ними знакомый земляничный холм с мозаичным гротом, сообразила, куда везет ее раб. Вряд ли дядюшка решит причинить ей вред, но вот припугнуть точно попытается. И одно развлечение она себе сегодня все-таки позволит, но очень небольшое. Еще не время показывать барону и его преданным советникам всю свою силу.

Раб втащил коляску прямо в зал испытаний, поставил перед сидевшим в кресле Корди и исчез, пятясь и низко склонив голову, словно в чем-то провинился.

— Не догадываешься, зачем тебя сюда привезли? — непривычно холодно осведомился барон, в упор глядя на Алильену.

— Нет, — спокойно качнула она головой, не обращая внимания на сидевших рядом с дядюшкой Тенкоса Ферда и Сиберна Шмиле.

— О чем говорила с тобой моя невеста?

— Какая? — равнодушно осведомилась магиня.

— Алильена! Не крути! У меня одна невеста — Лавиния!

— Вот теперь понятно, — безмятежно произнесла девушка. — До сих пор мне не было известно, сколько у вас невест.

— Так о чем она с тобой говорила?

— О многом, — задумалась Лил. — О пудре, перчатках, тканях, о ваших охранниках и о пирожных.

— Ты знаешь, что я могу тебя наказать? — почти нежно осведомился барон.

— Нет, — равнодушно смотрела мимо него Лил.

— Ваша светлость, боюсь, вы совершаете большую ошибку, — торопливо вышел из небольшой дверцы старший из искусников, — обращаясь с чужим мастером, как со своим или как со свободным человеком. Амулет не только вещи окрашивает в черный цвет, но и восприятие жизни. И те события, которые важны и интересны обычному человеку, не волнуют черного искусника.

Корди смерил его недовольным взглядом, зло отшвырнул стоящий перед ним бокал и гневно рыкнул:

— Почему все эти важные детали я узнаю только сейчас?

— Вы никогда этим не интересовались, — опустив взгляд, тихо сообщил искусник. — А мы можем говорить только о тех вещах, о которых нас спрашивают. И вы никогда раньше не пытались разговаривать с чужими мастерами без разрешения их хозяев.

— Как тогда мне выяснить, много ли ей сказала Лави про мои замыслы?

— Спросите напрямик, — кротко посоветовал покорно склонившийся перед хозяином мастер и вернулся в свою каморку, даже не глянув на Алильену.

А ей внезапно стало так совестно, словно она его обокрала. Ведь искусник вступился за нее в самый напряженный момент: рассмотрела магиня и раздувающиеся от гнева дядюшкины ноздри, и яростно крутящие кольцо с боевым зарядом мясистые пальцы. И жаркой пощечиной стыда ожгло щеки понимание, насколько глупо она поступает, играя с огнем. Ведь разъяренному Корди ничего не стоит выпустить в дальнюю родственницу пару шаров или молний, желая испытать, насколько хорошо защитил ее Юдган.

Разумеется, пока самоуверенный барон даже не догадывается, чем может обернуться для него такой обыденный вроде бы поступок. Да и откуда ему знать, как трудно сдерживать свои чувства магине, когда ее резерв давно полон, а энергию девать просто некуда? Она уже перенастроила всю защиту в своих комнатах и вскоре закончит с обеденным залом, жаль только, это мало помогает, много энергии туда не истратишь. Все камни и так наполнены силой, достаточно лишь поменять вложенные в них условия и ключ-слова.

Но вот подталкивать Корди к рискованному эксперименту пока рано, одной ей не справиться со всеми его охранниками, и значит, нужно постараться больше пока не испытывать дядюшкино терпение.

— Алильена, Лави сегодня на прогулке что-нибудь говорила тебе о моих планах насчет твоего будущего?

— Нет, — так же безразлично сообщила Лил чистую правду, ведь в городе мать ей и на самом деле не сказала ни слова. А о том, что происходило во дворце, пусть барону донесут осведомители.

— А каким-нибудь иным способом намекала? — не выдержал Ферд, но его девушка словно не услышала.

— Алильена, — снова начал взрыкивать барон, — почему ты не отвечаешь моему советнику?

— Хозяин разрешил мне разговаривать только с тобой. С остальными — лишь в тех случаях, когда это понадобится мне.

— Бикет! — рявкнул вышедший из себя Корди, и даже Алильена ощутила шедший от него запах вина. — Иди сюда и стой рядом! Почему хозяин приказал ей вести себя так по-идиотски?

— Так положено, всегда такие указания дают, — почти виновато пояснил мгновенно примчавшийся искусник. — Он ведь ее лично к вам отправил. И только вам она обязана отвечать и исполнять поручения. Иначе девушкой начнут командовать все, кому не лень, и это может привести… к любым последствиям.

Последние слова он произнес, скромно опустив глаза, но Корди понимал подобные намеки в любом состоянии, тем более и выпил-то в этот раз всего пару кубков выдержанного вина, привезенного вчера с южных островов.

— Вот как, — задумался барон, и очень скоро в его глазах зажегся хитрый огонек. — Алильена, ты можешь усилить для меня зелья?

— Да, — с прежней бесстрастностью произнесла Лил и встала с кресла.

— Бикет, принеси!

— А пирамидку? — испытующе глянул на девушку искусник.

— И пирамидку и перчатки, — подтвердила она.

Через минуту искусник поставил на стол, с которого появившиеся по звонку слуги мигом убрали еду и посуду, серебряную шкатулку, щелкнул замками и начал доставать флаконы. Алильена тем временем сняла с шеи шарфик, стянула им в хвост волосы и натянула алхимические перчатки из пропитанной противоядиями тонко выделанной кожи.

Впрочем, судя по всему, они ничуть не мешали девушке, работала она быстро и умело. Со свойственным только редким женщинам изяществом брала флакон, ставила перед агатовой, с алмазными глазками пирамидкой, легко крутнув, что-то шептала про себя и отставляла в сторону.

А закончив, так же спокойно стянула перчатки, отдала искуснику и вернулась на свою коляску.