С тобой, одна с тобой!.. О милый друг! Как ты меня лобзаньями живыми, — Ее сманил волшебный знойный юг Лазурью темною, волнами голубыми… Как мрачен Днепр в зеленых берегах! Вот тополи, дрожа, залепетали, А чайки белые, мелькая в камышах, Протяжно, звонко закричали. Взгляни на тучу! Слышишь гром? Она несется к нам воздушною страною! Люблю ее, мой друг, на небе голубом, Люблю встречать ее с тобою! <1841>

7 ЯНВАРЯ{65}

Тоска души, тоска неутолимая! Зачем забвенье не дано? Зачем вставать с упреком, тени милые? Ведь я оплакал вас давно… Ведь я давно за все ценой страдания, Годами муки заплатил, — Ведь я ж давно безумные желания В безумном сердце заглушил… 1841

АНАКРЕОН{66}[128]

Он был седой, веселый старичок. За чашею забавный греховодник. Любил он дев и юношей кружок, — Любовь им пел — их вечный хороводник. На старости потешник дев младых, Они его лукаво целовали, Его чело гирляндой роз живых, Плющом и лавром обвивали, Твердя ему: «ты стар, Анакреон!», Без памяти проказника любили, — И песни те, что пел шалуньям он, На память музы затвердили. 1841

«Скучны, други, под шатрами…»{67}

Скучны, други, под шатрами Кочевые ваши дни: И тоскою, и дождями Отуманены они. Не привыкнув к вашей доле, Сердце сжалось и грустит; Как уныло в диком поле Небо серое глядит! Сыро