– Мне не нужна твоя помощь.

– Точнее, ты ее не хочешь. Я даже отсюда ощущаю твое отчаяние. Ты уже взмокла от пота?

– Откуда ты знаешь, что мое отчаяние не связано с тобой?

Но он прав. Теперь, в дополнение к подмышкам, от пота блестят уже шея и лоб, и, как бы ни старалась, я не смогу затянуть платье сзади, если лиф спереди окажется не на нужном месте.

– Прими мою помощь, или я позову горничных.

Мне не нравится ни то, ни другое, но лучше пусть поможет он, чем видеть самодовольные улыбочки сестер, когда я признаю, что сама не справилась.

– Ладно. Ты можешь помочь.

Издав низкий смешок, он подходит к ширме для переодевания. Сердце бешено колотится в груди – по несколько ударов на каждый его шаг, – но я пытаюсь дышать ровно. Хотя, какой в этом прок? Наверняка он уже сполна ощутил мое волнение. Стоя к принцу спиной, я не в силах даже смотреть в его сторону.

Подойдя ко мне сзади, Франко вдруг замирает.

– Во имя бездны, что ты на себя надела?

Щеки вспыхивают. Я резко оборачиваюсь, прижимая к груди лиф платья.

– Ты о чем? Его выбрали горничные. Разве оно не подходит для оперы?

Он недоуменно рассматривает меня широко раскрытыми глазами.

– Думаю, вполне подходит. Просто оно… слишком человеческое. Я не ожидал, что у принцессы окажутся столь сложные наряды.

Стиснув зубы, я отворачиваюсь.

– Ты имеешь в виду, не столь простые, как те платья, что обычно устилают пол твоей спальни?

– Ты ранишь меня в самое сердце! – восклицает он, но голос звучит ничуть не оскорбленно.

Я чувствую, как он касается рукой платья на спине, потом начинает затягивать шнурки, и по телу проходит неожиданная дрожь.

– Думаю, нам следует поговорить.

Кажется, он уже упоминал об этом, когда стучал в дверь.

– О чем?

– О нашем соглашении.

Он вновь дергает за шнурки, и лиф наконец занимает положенное место.

Я опускаю руки, стараясь не обращать внимания, что меня одевает мужчина, да еще и принц – мой любовник-скрипач во время нашей встречи почти не помогал даже раздеваться. И почему-то вечерний наряд вкупе с непринужденной беседой делают процесс одевания гораздо более интимным.

– А что с ним? – спрашиваю я, и дыхание немного сбивается.

– Я просто хотел прояснить свои намерения. Я позволю тебе изображать принцессу, пока ваша сделка не подойдет к концу. Ты уже упоминала, что наши мнимые отношения не продлятся дольше светского сезона. Я так понимаю, ты уедешь в конце месяца?

– Я не могу говорить о сделке, – напоминаю я. Ему вовсе незачем знать, что я не останусь здесь на целый месяц.

«Меньше двух недель – и я буду свободна!»

Он снова дергает шнуровку.

– Отлично. В любом случае, надеюсь, ты будешь вести себя как принцесса. И позволишь горничным исполнять положенные им обязанности.

– Да, Франко, я усвоила урок.

– Кроме того, ты должна, как и она, встречаться со мной. Ну, или несколько иначе, учитывая, что она сбежала. Я хочу, чтобы, глядя на нас, окружающие верили, что ты скоро станешь моей парой. Ты начнешь вместе со мной посещать общественные мероприятия. И, поскольку я не могу лгать, когда понадобится, будешь сама представляться именем Мэйзи и отвечать на любые вопросы о себе, требующие откровенной лжи. А потом, прежде чем уйти, публично объявишь, что ты – принцесса Мэйзи – не желаешь больше наших встреч.

Я удивленно вскидываю брови. Я не ослышалась? Принц, разбивший множество сердец, хочет, чтобы я прилюдно разорвала наши отношения? Значит, я неверно угадала его мотивы.

– Я не понимаю. Ты хочешь, чтобы я отвергла тебя?

– Да, – подтверждает он. – Но не стоит возводить на меня напраслину и в чем-то обвинять. Мы просто мирно расстанемся.

Я так и эдак прокручиваю в голове его слова. Зачем ему подобный исход? Я вижу лишь одну причину.

– Ты хочешь восстановить свою репутацию?

Он отвечает не сразу.

– Наверное, в каком-то смысле, – наконец тихо произносит он. – Хотя и вовсе не по тем причинам, о которых ты думаешь.

Я лишь фыркаю.

Франко в последний раз дергает шнурки, а потом завязывает на спине. Я ожидаю, что, закончив, он уйдет за ширму. Но, бросив взгляд через плечо, замечаю, что он по-прежнему стоит на месте, сжимая в пальцах кончики шнурков. Поймав мой взгляд, он поспешно делает шаг назад. Я тут же отворачиваюсь.

– Теперь ты можешь идти.

Не говоря ни слова, он выходит из-за ширмы, а я пытаюсь взять себя в руки. Разглаживаю юбки, давая время остыть пылающим щекам. Надеюсь, чары смогут скрыть хотя бы часть злополучного румянца. Подняв с пола ленты для волос, я притворно размышляю, куда бы их привязать. Взгляд падает на выглядывающие из-под платья туфли, и в голову приходит блестящая мысль. Предосторожность мне не помешает. Присев на корточки, я обвязываю туфли лентами точно так же, как принц – полосками ткани, оторванными от моей сорочки. Вдруг Франко придет в голову мысль лететь в оперу? Во имя ветра, надеюсь, что нет.

Полностью придя в себя, я выхожу из-за ширмы. Франко стоит чуть в стороне, в нескольких шагах. Впервые с тех пор, как принц вошел в комнату, мне удается рассмотреть его элегантный наряд. Похоже, сегодня он приоделся. Вместо небрежно расстегнутой рубашки Франко облачился в вечерний костюм – сюртук, жилет, галстук, – созданные в полном соответствии с броской модой фейри. Сюртук – темно-фиолетовый, парчовый жилет светлее на несколько тонов. Уже привычные узкие черные брюки, но в этот раз из радужного шелка, в тон галстуку. Несмотря на элегантное вечернее платье, рядом с ним я ощущаю себя нищенкой.

Впрочем, кто же я на самом деле?

Франко быстро скользит по мне взглядом, потом смотрит прямо в глаза. Но я отворачиваюсь и подхожу к шкафу, чтобы взять перчатки. Кажется, я видела пару на кровати, но мне сгодится любой повод, лишь бы не смотреть на принца. Почему он так меня волнует? Я чувствую, как его взгляд прожигает мне спину, пока с притворной неуверенностью роюсь в ящиках шкафа.

– Почему я так тебе не нравлюсь? – спрашивает он, в тоне его больше любопытства, чем осуждения.

Я оборачиваюсь. Принц, усевшись на край кровати, вертит в пальцах белые шелковые перчатки, которые и впрямь оставили для меня сестры. Он протягивает руку, предлагая мне их взять.

Подойдя ближе, я резко выхватываю перчатки.

– Что ты имеешь в виду?

Он лениво облокачивается на кровать.

– Если я прав насчет мотивов Мэйзи, то вполне могу понять, почему она меня невзлюбила. А у тебя что за причины? Мы с тобой даже не знакомы…