Я в очередной раз залилась краской смущения. Весомый аргумент, ничего не скажешь. Однако стоит признать один очень неприятный факт: Норберг слишком много знает о моей супружеской жизни!

— Я вообще много о чем осведомлен, — отрезал он. — Род деятельности обязывает, знаете ли.

Ой, о чем это он? Но Норберг уже повернулся ко мне спиной, вновь сосредоточив все свое внимание на книгах и таким образом показав мне, что разговор окончен.

— Не переживай, лапушка, — мягко проговорила Лоренсия. Странное дело, она так легко и непринужденно отказалась от официального тона, а я почему-то не почувствовала себя уязвленной. Напротив, это мгновенно отрезвило меня и уняло злость, которой я в буквальном смысле захлебывалась. Между тем Лоренсия так же вкрадчиво продолжила: — Во-первых, ты не урод. Во-вторых, мы одинакового роста, и это самое главное. Комплекция не так важна. Любая из нас может поправиться или похудеть. Как говорится, такова жизнь. А в-третьих, ты представить себе не можешь, на что способны иллюзорные чары.

— Быть может, ты заодно будешь настолько добра, что объяснишь мне, зачем понадобился весь этот маскарад? — ворчливо спросила я, в свою очередь отказавшись от чрезмерной вежливости.

— Прости, не могу. — Лоренсия всплеснула руками. — Норберг, наверное, объяснил тебе, что ты рискуешь подвергнуться чужому ментальному воздействию. Тогда получается, что все, что ты знаешь, станет известно и нашему противнику. Это слишком опасно!

— Лоренсия, — буркнул себе под нос Норберг. — Ты слишком много болтаешь. С этой особой, уж поверь моему печальному опыту, надо быть очень осторожным в словах и тщательно дозировать информацию, а еще лучше — вообще ничего не говорить.

Лоренсия изумленно вскинула брови и с невольным уважением посмотрела на меня.

— То есть ты вообще ей ничего не рассказал о том, что будет происходить на королевском маскараде? — спросила она с легкой ноткой осуждения.

— Я посоветовал ей не отходить от Фелана, не налегать на алкоголь и внимательно прислушиваться к своим внутренним ощущениям. — Норберг равнодушно пожал плечами. — У виеры Алексы есть определенные способности к ментальной магии. Если против нее будут применены чары подчинения, она обязательно это почувствует.

— И все? — Брови Лоренсии от удивления поднялись еще выше. Она кашлянула и недоверчиво переспросила: — Это все, что ты ей рассказал?

— Там будет Фелан. — Норберг почему-то выглядел смущенным. — В случае чего он придет к ней на помощь.

Что-то мне очень не нравился весь этот разговор. Мои подозрения, что поручение Норберга на самом деле является куда опаснее, чем он пытался меня убедить, стали еще сильнее. Да что там, я была в этом практически убеждена!

Лоренсия недовольно покачала головой. С нескрываемым сочувствием посмотрела на меня, открыла было рот — и тут же закрыла его, словно получила мысленный приказ помалкивать. Впрочем, почему «словно»? Наверняка так оно и было.

— Все хорошо, — с нажимом повторил Норберг. — Ни я, ни Фелан не заинтересованы в том, чтобы с виерой Алексой случилась какая-нибудь беда. Брат обещал, что глаз с нее не спустит. Так что не переживай, Лорри.

Лорри? Теперь уже мои брови поползли вверх. Как интересно! Такое чувство, будто виериссу Лоренсию и Норберга связывало давнее знакомство, если не сказать больше — дружба. А возможно, и любовь. Хотя нет, последнее вряд ли. Влюбленную пару всегда можно отличить в толпе. Влюбленные совершенно по-особенному смотрят друг на друга. Будто в мире больше никого нет. И у них глаза горят очень теплым и приятным светом. А в случае с Лоренсией и Норбергом этого не было.

— Ну, как знаешь, — все с той же недоверчивой интонацией протянула Лоренсия. Тряхнула головой и вернулась к креслу, однако садиться не стала, лишь оперлась на спинку и о чем-то глубоко задумалась.

Я не могла отказать себе в удовольствии немного понаблюдать за ней. Как человек, всю жизнь искренне считавший себя некрасивым, я всегда восхищалась теми, кого судьба и боги наградили привлекательностью. А Лоренсии небеса отмерили полной мерой. А еще было в ней что-то неуловимое и очень притягательное. Когда она улыбалась — я улыбалась в ответ, хотя мое настроение сейчас было далеко от радужного. А сейчас она нахмурилась — и мои брови сами собой сурово сдвинулись. Поистине это великий дар…

Хм… И я споткнулась на этом месте своих размышлений. Дар? Сдается мне, я некогда читала о чем-то похожем. Как же это называется? Эмпатия вроде бы. То бишь Лоренсия, осознанно или нет — не суть важно, но обладает способностью передавать окружающим свое эмоциональное состояние. Скорее всего, она так же может воспринимать настроение и чувства других. Это наверняка имеет отношение к ментальной магии.

— Виера Алекса, как же вы меня утомили! — пожаловался в этот момент Норберг, страдальчески скривившись. — Прошу вас в последний раз — угомонитесь. Подумайте о чем-нибудь другом. О погоде, к примеру. О вашем супруге и счастливой совместной жизни, которая вас наверняка ожидает в будущем.

— Норберг, не язви, — опять заступилась за меня Лоренсия. — Ты слишком жесток к девочке.

— Девочка три года назад не захотела поступить на мой факультет, — парировал Норберг. — А сейчас постоянно демонстрирует мне, как я сглупил тогда. Надо было вцепиться старику Санфорду в горло, но не отпускать ее! — И Норберг с откровенной досадой цокнул языком.

Я вскинулась было что-то ему сказать, но не успела. В этот момент в гостиную без предупреждения, горделиво и явно красуясь собой, вошел Фелан.

При виде братца Норберга мне как-то сразу стало не до споров. Сказать, что он был красив в этот момент, — значит, ничего не сказать. Кто-кто, а Фелан точно провел немало времени, готовясь к маскараду.

Ослепительно-белый камзол, расшитый множеством драгоценных камней, которые ярко сверкали. Белые перчатки из тончайшей кожи. Демоны, да у него даже сапоги были белыми! Интересно, как он умудрился добраться сюда и не запылить при этом обувь? Ну ладно, до самого дома, предположим, его доставила карета. Но ведь надо было как-то преодолеть расстояние между каретой и крыльцом… Не перелетел же он по воздуху!

Удивленно хмыкнув, я подняла голову и вновь обмерла. По сравнению с внешностью Фелана его наряд явно мерк.

Светлые длинные волосы волной падали на плечи, а на лбу были перехвачены тонким кожаным шнурком. Глаза настолько зеленые, что невольно рождали ассоциации с дикой кошкой, следящей за тобой из лесной чащи.

Фелан улыбнулся, явно позабавившись моим мысленным сравнением, и мое сердце невольно пропустило удар, а затем забилось вдвое, а то и втрое чаще. От него исходили такая властность и уверенность человека, которому позволено практически все, что я даже не знала, ужасаться этому или восхищаться. Одно я понимала точно: ни за что нельзя быть врагом этих братьев! Что Норберг, что Фелан — одного поля ягодки. Как говорится, мягко стелят, да жестко спать. Хотя нет, неправильно. Особой обходительностью и вежливостью они тоже не страдали. От таких людей надо держаться как можно дальше. Пока ты полезна им, они, так и быть, мирятся с твоим присутствием. Возможно, даже станут шутить и пытаться заигрывать с тобой. Но как только перестанешь быть нужной — они выкинут тебя, как надоевшую сломанную игрушку. И благодари богов, если сохранят при этом жизнь.