– Плохо! – прокричал Уолкс, когда захлопнувшиеся двери автоматически заперлись изнутри.

Повышать голос не было необходимости, но после царившего снаружи хаоса это делалось машинально.

– В чём дело? – нахмурилась я.

– Погода. Не слишком подходящая для полётов, – пояснил он. – Я, как-никак, не пилот.

– А разве прогноз на корабле не проверяли? – удивилась я.

– Проверяли, но не на этот час. Мы же не ночью собирались возвращаться, верно? А на Миенге специфический климат. Очень резкие перепады.

Да уж, тут сказать было нечего. Буквально полчаса назад ничто не предвещало грозы – и вот пожалуйста, теперь, наоборот, не верилось, что ночное небо может быть усыпано звёздами.

– Наказание нам, что ли, такое за нарушение закона? – полушутя проворчала я, всё окончательно не оправившись от своих недавних моральных метаний.

– И часто у вас возникают такие мысли? – своим привычным тоном полюбопытствовал док.

Я сразу почувствовала себя спокойнее.

– А что, исповедовать меня хотите?

– Нет, но могу прописать отличные таблеточки.

– Вы становитесь предсказуемым.

– Предсказуемость – отличное качество, – хмурясь, парировал он и наклонился вперёд, вглядываясь в изображение на экране. – Хотел бы я, чтобы им обладала здешняя погода.

– Что, лететь нельзя? – обеспокоенно спросила я.

– А разве у нас есть выбор? – Голос у Уолкса был довольно-таки безрадостный, и это нервировало ещё сильнее. – Полиция может нагрянуть в любую секунду. Уйти без шаттла мы тоже не можем: подставим не только себя, но и «Галалэнд». Придётся положиться на навигатор и автопилот.

– Тогда чего же мы ждём? – поторопил пристегнувшийся на заднем сидении Тим.

Хоббит, устроившийся у меня на коленях, одобрительно крякнул.

– Ладно, была не была!

С этими словами врач потянул на себя рычаг.

Мы оторвались от земли и стали резко набирать высоту, поднимаясь навстречу грозе.

Не скрою, я очень надеялась, что погода исправится так же быстро, как испортилась. Но моим надеждам не суждено было оправдаться. Наоборот, видимость в самом скором времени стала почти нулевой. Док пытался вызвать «Галалэнд» и сообщить о нашем приближении, но установить связь не удавалось, и в этом тоже, по всей вероятности, было повинно ненастье.

Если бы не осознание этих прискорбных фактов, сам полёт проходил бы вполне спокойно. Шаттл, рассчитанный на непродолжительные перемещения в открытом космосе, не собирался рассыпаться от таких мелочей, как дождь и ветер. Нас не трясло, не швыряло из стороны в сторону, да и вообще, внутри было тихо и комфортно. Но когда Уолкс, в очередной раз склонившись над экраном, сжал челюсти и забарабанил пальцами по сенсорной панели, мне стало не по себе.

– Чёрт! – выругался он, оставив тщетные, по всей видимости, попытки, и снова стиснул зубы.

– Что случилось?

Очень не хотелось задавать этот вопрос: в некоторых случаях лучше пребывать в счастливом неведении. Но пришлось.

– Взгляните сюда. – Он указал на нижнюю часть дисплея. – Что это, по-вашему, такое?

Я присмотрелась.

– Похоже на очертания гор.

– Верно отмечено. Вас это не смущает?

– А должно?

– По дороге сюда, – взгляд дока был теперь направлен не на экран, а исключительно мне в глаза, – мы не пролетали над горами.

– Вы хотите сказать… – начала было я и замолчала, чувствуя, как всё цепенеет внутри.

– Я хочу сказать, что на пути в космопорт пейзаж должен быть совершенно иным.

– А что навигатор?

– Навигатор уверен, что мы летим верно. И его не смущает тот факт, что мы должны были добраться до места минут десять назад.

Длинноклюв беспокойно завозился у меня на коленях, и я привычно положила руку ему на голову.

– Глючит? – деловито спросил со своего места Тим.

– Очень основательно глючит, – подтвердил Уолкс.

– Видимо, из-за грозы, – заключил вор.

– Ничего удивительного, – проговорила я. – Это даже не просто гроза, это природная аномалия какая-то! Может, для Миенга и обычное дело, но связь-то не работает, это мы уже знаем.

– Надо переходить на ручное управление.

Тим подался вперёд и просунул голову между спинками наших с доком кресел.

– Превосходная идея, – ядовито «похвалил» врач. – А чем, по-вашему, я всё это время пытался заниматься?

Странно, но мне почудилась неприязнь в этом обращении к моему помощнику. Впрочем, я быстро списала всё на напряжённость момента.

– Я думал, вы просто не рискуете взять управление в такую погоду, – ничуть не обиделся вор.

– Я бы, конечно, предпочёл не рисковать, – признал док. – Но уж лучше как следует поднапрячься, чем лететь по такой погоде в совершенно неизвестном направлении. Вот только эта штука категорически отказывается отключать автоматический режим.

Я посмотрела на экран. Стандартные показатели – скорость, расход топлива, температура за бортом. Три идентичные картинки, изображающие пристёгнутых ремнями безопасности пассажиров. Точнее, пассажиров и пилота: в данном случае машина различий не делала. Помигивала синяя лампочка, постоянно горела зелёная. Казалось бы, всё в полном порядке.

– Как такое может быть? – усомнилась я. – Разве человек – не главный?

В моём собственном флаере, оставшемся на Новой Земле, автоматический режим передавал управление в руки пилота по первому требованию. Но, впрочем, всё это справедливо для исправного средства передвижения. А неполадка могла проявиться как угодно.

– Попробуйте запросить причины отказа, – снова вмешался Тим. Прямоугольная клавиша там, внизу, справа от синего огонька, если не ошибаюсь.

Доктор, особенно не колеблясь, коснулся указанного сенсора. Брови его поднялись очень высоко вверх. Мои тоже, стоило покрутиться, ослабляя хватку ремня безопасности, и вытянуть шею, дабы разобрать мелкий шрифт. Пока я выясняла, что к чему, Уолкс порассматривал свои ладони, потом пощупал пульс и продолжил о чём-то раздумывать. Брови его так и не опустились в своё обычное положение.

– «Пилот находится в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, – вслух зачитала я. – Передача управления нецелесообразна».

Я медленно подняла голову и посмотрела на дока в упор. К счастью, Тим от комментариев пока удержался.

– Господин Уолкс, вы принимали сегодня наркотики? – обманчиво добрым тоном осведомилась я.

Этот вопрос, да что там, вся ситуация в целом казалась мне полнейшим бредом, в котором особенно выдающимся было слово «сегодня». Ни за что не поверю, что сдержанный, уравновешенный и прагматичный врач баловался наркотиками – не только сегодня, но и день, неделю и даже год назад.