— И сколько будет длиться это «пока»?

— Трудно сказать.

— Это только вы так думаете. — Малоун направился к двери. Два помощника Лейстера преградили ему путь.

— В моем распоряжении все еще остается девять минут, — сказал Лейстер.

Малоун подумал, не предпринять ли попытку пробиться через двух агентов, но потом все же сказал:

— Ладно, используйте их.

— Вы настаивали на том, что не имеете отношения к ЦРУ. Поэтому нам сложно говорить с вами откровенно. В Конторе мы исходим из принципа «знаешь только то, что нужно». Когда же речь заходит о постороннем человеке… — Лейстер сделал беспомощный жест.

— Присоединяйся к Конторе, и я расскажу тебе все, что происходит? Вы это хотели сказать?

— Не совсем. Я достаточно насмотрелся на вас, чтобы понять, что вы нам не подходите.

— Рад, что мы с вами хоть в чем-то сходимся.

— Я лишь пытаюсь объяснить вам, насколько необычны сложившиеся обстоятельства. Настолько необычны, что мы хоть что-то вам рассказываем! — Лейстер подошел к столу и взял какой-то листок. — Подписка о неразглашении. Этот документ запрещает вам раскрывать любую часть информации, которую я собираюсь вам сообщить. Наказание за нарушение будет весьма суровым.

— Вроде безымянной могилы в лесу?

— Будьте серьезны!

— А кто тут шутит? — Малоун взял документ и прочитал его. — Значит, чтобы вы мне хоть что-то рассказали, я должен это подписать?

Лейстер протянул ему ручку.

Малоун нетерпеливо поставил свою подпись в нижнем углу бумаги.

— Пожалуйста, а теперь говорите!

— Ну что ж, хоть какой-то прогресс. — Лейстер сунул расписку в свой портфель и вынул из него черно-белую фотографию мужчины, которого Сиена видела в Стамбуле и портрет которого Малоун нарисовал с ее слов. — Как вам уже сообщил мистер Вайнрайт, мы узнали этого человека. Тарик Ахмед, еще один подпольный торговец оружием. Нас весьма интересует цель этой встречи, и нам кажется, что двое мужчин, которых вы заметили в поместье Белласара, имеют к ней непосредственное отношение. — Лейстер вытащил из портфеля еще две черно-белые фотографии. — Благодаря вашим весьма точным рисункам сотрудники нашего российского отдела сумели идентифицировать их как Василия Грибанова и Сергея Булганина. — После короткой паузы Лейстер добавил: — Они специалисты в области биологического оружия.

— Биологического…

— В 1973 году Советы приступили к созданию системы биологического оружия, получившей название «Биопрепарат». Грибанов и Булганин были привлечены к этой работе в 1983 году. Различные эксперты специализировались в области различных заболеваний: сибирской язвы, легочной чумы, марбургской геморрагической лихорадки. Грибанов и Булганин выбрали оспу.

Малоун похолодел.

— Но я слышал, что оспа давно уничтожена!

— В качестве болезни, представляющей опасность для народов, она действительно побеждена. Последняя вспышка была зафиксирована в 1977 году. Но на тот случай, если болезнь все-таки когда-нибудь вернется, Всемирная организация здравоохранения приняла решение сохранить некоторое количество вируса и заморозить его для научных целей. Немного вируса осталось у Соединенных Штатов, немного — у русских. Ученые — народ беспокойный, им вечно не сидится на месте, вот и Грибанов с Булганиным решили, что в своей природной форме вирус оспы недостаточно смертоносен. Они изменили его генетический код, сделав куда более агрессивным.

— Но это же безумие! — Кожа Малоуна зачесалась, словно он сам подхватил убийственную заразу.

— Булганин и Грибанов успешно работали в течение восьми лет, проводя эксперименты и испытания, но в 1991 году Советский Союз развалился, и финансирование исследований прекратилось. Двое ученых фактически оказались на улице — без работы и средств к существованию. И тогда они предложили свои знания другому работодателю.

— Белласару.

Лейстер кивнул.

— Ахмед оказался не столь подозрительным и помешанным на секретности, как Белласар. Расширив электронное наблюдение за его компаньонами, мы сумели кое-что узнать о встрече в Стамбуле. Судя по всему, Белласар не мучается угрызениями совести и готов продать биологическое оружие любому, кто способен за него заплатить, но он не хочет, чтобы потом кто-то смог напрямую связать его с этим оружием. Он предпочел бы продать его Ахмеду, с тем чтобы тот распоряжался им по своему усмотрению. Вот почему встреча в Стамбуле прошла не так гладко, как рассчитывал Белласар. Ахмед заявил, что, если уж ему предстоит подвергнуться риску, торгуя столь страшным оружием, Белласар должен уступить его Ахмеду по более приемлемой цене. Белласар пытался доказать, что Ахмеду не следует жадничать, поскольку прибыль от продажи обещает быть очень высокой.

— От продажи кому?

— В том-то и дело. Мы рассчитывали, что ответ на этот вопрос нам поможет получить миссис Белласар.

— Она этого не знает.

Лейстер молча смотрел на Малоуна. Тот поежился от отвращения.

— Каков принцип действия этого оружия?

— Из аэрозольных контейнеров, установленных на самолетах, распыляется микроскопическая пыль. Лучший способ — сделать это, когда самолет пролетает над городом. Наши эксперты подсчитали, что, если распылить таким образом полдюжины контейнеров в ветреный день, заражению подвергнется несколько квадратных миль.

— Но ведь эту штуку невозможно контролировать, — возразил Малоун. — Перед тем как проявятся симптомы у жертв, многие из них могут сесть в самолеты и разлететься по крупнейшим городам всего мира. И тогда разразится эпидемия всемирного масштаба.

— Только не в этом случае, — ответил Лейстер. — Оружие имеет что-то вроде предохранительной системы, которая не позволяет ему распространяться за рамки намеченной цели.

— И что же это такое?

— Уникальность этого оружия состоит в следующем. Грибанов и Булганин изменили генетический код вируса таким образом, что он не может никого заразить, если не вступит в контакт с другим вирусом — безвредным, но крайне редким.

— Почему? Для чего это нужно?

— Сначала вы выпускаете безвредный вирус. Как только население, которое вы избрали в качестве цели, подверглось его воздействию, выпускается смертельный вирус. Но никто из тех, кто не заражен первым вирусом, не заразится и вторым, поэтому даже если кто-то из зараженных смертельным вирусом сядет на самолет до появления симптомов, он не спровоцирует эпидемию в другом городе, поскольку население последнего не подверглось воздействию вируса-компаньона.

— Если только в ту же страну не прилетит кто-то, зараженный безвредным вирусом.

— Этого случиться не может.

— Почему?

— Если вирус-компаньон не вступил во взаимодействие с вирусом оспы, его жизненный цикл составляет всего шесть часов, так что путешественник из него никудышный. Пока зараженный им человек долетит из Тель-Авива в Рим, Париж или Нью-Йорк, вирус успеет погибнуть.