С интервалом в четверть часа Носферату и команда «А» («Абордаж») в полном составе убыли для игрищ на свежем воздухе примерно в тот же район, что и команда «Д».

Следуя тому же принципу осторожности, выдвигались налегке, на двух микроавтобусах. Первый экипаж закономерно исполнял роль головного дозора, а командир Слава Зубов с заместителем ехали позади всех на затрапезном «УАЗе» колхозного вида и везли вооружение и экипировку.

Отправив команды, Игорь Викторович засёк время. Теперь всё зависело от скорости, с которой Ольшанский вопьется в приманку. На это влияли многие факторы, однако, по подсчётам Коврова, скорость должна быть значительной, так что через два-три часа после полудня можно было ждать результата.

— Ну… Ловись рыбка, большая и маленькая, — оптом пожелал Ковров, имея в виду сразу «Бункер» и завидущих вождей кланов. — А мы пока займёмся «кадровыми» вопросами.

* * *

«Кадров» было трое: отдельно взятая девица — любительница пострелять и парочка обалдуев, за которых воленс-ноленс приходилось отдавать немалые деньги.

Коврову было совершенно без разницы, с кого начинать, но тут позвонил решала и уведомил, что встреча переносится на час. Оказывается, подследственных из СИЗО так рано не выдают, поэтому Игорь Викторович, дабы не терять напрасно время, направился к городской резиденции Евы Забиякиной.

Ева ютилась в хорошо охраняемом жилом комплексе для элиты. На тот случай, если с ходу не получится выкурить её оттуда, была разработана довольно трудоёмкая, но в целом совершенно тихая и бескровная операция по изъятию.

Приоткроем карты: не так давно Ковров сам проживал в этом же самом комплексе, так что прекрасно знал, как там всё устроено, и обойти охранную «кухню» для мастера оперативных комбинаций не составляло никакого труда.

В числе прочей информации, которую Миша добыл по семейству Забиякиных, были все до единого номера телефонов Евы (а это добрая дюжина, любительница пострелять оказалась чрезвычайно коммуникабельной). Телефоны Алекса Дорохова, два мобильных и домашний, были добыты ещё раньше, перед первой акцией. Поэтому Коврову оставалось всего лишь создать на специальном устройстве эмуляцию одного из мобильных номеров Дорохова и отправить с этого номера СМС для Евы:

«Не отвечай. Жду в кафе „Бибигон“. Есть новая инф. по нашим приключ.».

Шансы «выйдет — не выйдет» были пятьдесят на пятьдесят. Коврова в равной степени устраивали оба варианта, хотя первый был заметно проще и быстрее.

— Ждём пятнадцать минут, потом приступаем к изъятию, — оповестил Ковров всех присутствующих. — Если выйдет сама, приглашаю я лично. Остальным до поры не высовываться. Больно вид у вас грозный, можете спугнуть.

Через десять минут Ева выпорхнула из комплекса, прогулялась пешочком полквартала и была перехвачена у ступеней кафе «Бибигон».

— Быстро! — заговорщицки скомандовал Ковров, распахивая дверцу «БМВ», резко притормозившего у кафе. — За нами хвост!

Ева без раздумий запрыгнула в машину, которая резво взяла с места и понеслась прочь от элитного комплекса.

— Не поняла, а где Алекс? — удивилась Ева, не обнаружив в салоне ни одного знакомого лица.

— За диверсантом бегает, — не стал скрытничать Игорь Викторович. — Недосуг ему сейчас, так что я за него.

— А вы кто?

— Ковров Игорь Викторович. У нас с вашим батюшкой совместное предприятие.

— А я тут при чём?

— Вы, голубушка, будете гарантом…

Ковров подал знак, и Ева тут же была без особого пиетета закована в наручники.

— Это подстава! — возмутилась Ева. — При попытке изнасилования вы все умрёте!

— Господь с вами, сударыня, — успокоил Ковров. — С вами будут обходиться как с индийскими принцессами.

— Ага, и поэтому сразу — в наручники? — Ева, на удивление, не испугалась, а как будто бы впала в состояние лёгкой эйфории, даже не утратила любопытства. — А в чём там прикол с этими индийскими принцессами?

Прикол с принцессами состоял в том, что они рано или поздно выходили замуж за тамошних клановых иерархов. А поскольку в своё время некие остолопы неверно перевели одно каноническое высказывание, их всех в результате сжигали на погребальном костре безвременно почивших престарелых мужей.

Ковров, однако, не стал огорчать прелестную пленницу и сформулировал обтекаемо:

— С ними обходились в строгом соответствии с их саном.

Между делом один из телков проверил Евину сумочку и в числе прочего вытряхнул из неё забавный такой ножик, Blackhawk Trocar.

— Ничего себе… — присвистнул генерал. — Вы всегда таскаете с собой такую штуковину?

— Такую не всегда, — призналась Ева. — Раньше у меня был «Кайман». Тоже классный ножик, но этот удобнее носить в сумке.

— Эмм… — Ковров был несколько озадачен. — А для чего вам такие ножи?!

— Для самообороны.

После тщательной проверки и «прозвона» сумка со всеми девичьими аксессуарами была возвращена владелице.

Нож, однако, был временно арестован. Вместе с ножнами.

— В ближайшие часы самообороняться вам не придется, — резюмировал Ковров. — Вы будете под надёжной охраной и… гхм… защитой. Не волнуйтесь, когда будем прощаться, ножик вернем.

— Да попробуйте только не верните!.. — Ева зловеще хмыкнула. — Если что, я ведь и сама заберу, да ещё и с процентами.

Последнее замечание можно было отнести за счет душевного волнения пленницы, поэтому на него никто не обратил внимания. Через несколько минут Еву передали конвою под предводительством Андреева, которому было поручено отвезти её на объект.

После этого Ковров с «личной гвардией» отправился выкупать «беглых зэков».

* * *

Побег со следственного эксперимента был организован с особым цинизмом.

Никакой стрельбы и «перехватов», просто подъехали двое мерзавцев, получили сумку с деньгами, пересчитали. Один тут же уехал с сумкой, второй остался и кому-то позвонил.

Минут через пять подъехал автозак, высадил Палыча и Шоту и тоже уехал. Оставшийся мерзавец снял с волчат наручники и сообщил Коврову, что, собственно, всё, сделка состоялась.

После того как Ковров обнялся с волчатами, мерзавец с огромным уважением пожал генералу руку, сообщил, что всё-всё про него знает и является его давним и большим поклонником, затем пешком ретировался за угол.

От вот этого последнего мерзавца сильно пахло шампунем, а ладошка у него была холодная и липкая. Ковров, проводив его неприязненным взглядом, гадливо передернулся и, вытирая ладонь платком, пробурчал:

— Вот же скотина… Напомните мне потом, когда всё кончится, чтобы не забыл дать команду — пристрелить этого мерзавца.

— Непременно, — кивнул Палыч. — Этот наш следак, дебил редкостный. Я сам его шлепну с большим удовольствием.