Внезапно, помрачнев, он поднял голову.

– Как король узнал? – твердым голосом спросил он Фиделя.

– Я не предавал вас, милорд, – сказал Фидель.

Губы Сагана тронула ироническая усмешка. Фидель вдруг осознал, что обратился к нему, как когда-то раньше. Он назвал его милордом. Это получилось как-то само собой. Фидель вспомнил, как часто он обращался так к Сагану в прежние времена, и прикусил язык. Атмосфера власти, главенства явственно угадывалась, несмотря на привычку подчиняться и кроткую покорность послушника. Саган по своей воле, без всякого принуждения носил сутану, в этом у архиепископа сомнений не было. Но не сомневался он и в том, что Саган никогда не забывал, кем он был раньше и кем, в сущности, оставался всегда.

– В жилах Дайена течет Королевская кровь, брат, – продолжал Фидель, чувствуя, что краснеет. – Вы знаете лучше, чем я, о том, какие необычайные качества придает это ему, но я слышал, что представители Королевской крови родственны и близки один другому. И двое из вас были близки…

Саган по-прежнему стоял, снова склонив голову, но вот он поднял взгляд на Фиделя. Из-за покрасневших век его глаза казались еще темнее. Они больше не были непроницаемо черны, в глубине их загорелся огонь.

– Вы хотите вернуть Командующего к жизни? – спросил он и поднял руку, останавливая этим жестом Фиделя, собравшегося ответить ему. – Подумайте, Ваше преосвященство, – продолжал Саган. – Ведь если вы воскресите Командующего, то вернете его назад со всеми его пороками и со всей его виной…

– И со всеми его достоинствами, – возразил архиепископ. – Не моя рука вернет вас к жизни, брат, но Божья.

Саган горько засмеялся:

– Сомневаюсь.

– Вы сказали, Он говорил с вами, сказал вам о…

– Я лгал, – мрачно улыбнулся Саган, повернув свою правую ладонь к свету.

Пять шрамов, похожих на колотые раны, виднелись на его затвердевшей, мозолистой руке. Это были старые шрамы, но распухли и покраснели они недавно и сочились свежей кровью.

Фидель знал, как возникли эти шрамы. Это были следы от ран, нанесенных гемомечом, пятью острыми шипами его рукояти, которые прокалывали кожу, вводя в тело вирус и микрогенераторы, подключающие мозг и нервы к мечу, создавая оружие, действующее со скоростью мысли.

– Я не понимаю, милорд! – Фидель в изумлении уставился на Сагана. – Вы уничтожили свой гемомеч. С тех пор прошли годы. Я видел, как вы своей рукой бросили его в огненную воду. И когда вы вступили в стены аббатства, то дали обет Господу нашему никогда больше не прикасаться к орудию насилия…

– Взгляните на это, Ваше преосвященство, – резко возразил Фиделю Саган. – Взгляните на эти отметины моего прошлого. И я еще раз спрашиваю вас, хотите ли вы вернуть лорда Сагана к жизни?

Фидель не вполне понимал, что происходит в данную минуту, но он был достаточно мудр, чтобы осознать, что речь идет о том, что выше его понимания. Он вступил в Орден Адаманта еще мальчиком и не помнил голоса своей матери и своего отца. Он внимал лишь голосу Бога. Его вера выдержала немало испытаний, и хотя он не раз сбивался с пути и знавал падения, однако всегда находил в себе силы снова подняться и продолжить свой путь, обретя в страданиях новую силу, столь необходимую в борьбе. Именно поэтому, несмотря на молодость Фиделя (ему было чуть больше тридцати), король доверил ему восстановление церкви и возвращение веры в Бога тем, кому до этого «просвещенное» правительство внушило, что Бога нет.

Фидель взял в свои руки правую руку Сагана, холодную, будто неживую, руку с пятью шрамами, и посмотрел на эти шрамы – символы войны и насилия и на мозоли, от изнурительных трудов покрывшие ладонь Сагана.

– Это раны на поверхности, брат, но вижу я и раны в вашей душе, и они до сих пор кровоточат. Вы тщились исцелить их молитвами, непосильным трудом, смирением и самоуничижением…

Рука Сагана сжалась в кулак.

– Но исцеление не наступало? – продолжал Фидель, по-прежнему держа руку Сагана в своей. – Вы не умерли, милорд, вы лишь укрылись в могиле. И пока вы не вернетесь к жизни и свет ее не коснется ваших ран, не исцелится душа ваша. Бог сдвинул камень с могилы. Это не мой выбор и не Его, но ваш.

Архиепископ отпустил руку Сагана и вернулся к своему столу. Из ящика стола он вынул послание Дайена.

– Хотите ли вы вернуться к жизни и помочь тем, кто нуждается в вашей помощи? – спросил он Сагана, протягивая ему бумаги.

Саган взял их из рук Фиделя неохотно и даже не заглянул в них.

– Хотите узнать, почему я лгал, Ваше преосвященство?

– Если хотите, то скажите мне об этом, – сказал архиепископ. – Но сначала вы должны прочитать то, что я вам дал. Это может изменить ваше решение. – Фидель внимательно всматривался в лицо Сагана, заметив, что у того потрескались и пересохли губы. – Брат, вы голодны, позвольте мне предложить вам что-нибудь… Вам необходимо подкрепиться и утолить жажду.

– Спасибо, это не имеет значения, – нетерпеливо ответил Саган и взглянул на бумаги, которые держал в руках. Губы его плотно сомкнулись в тонкую, темную линию. – Так вы хотели бы, чтобы я прочитал это послание, Ваше преосвященство?

– Да, – твердо сказал Фидель.

– Тогда помоги вам Бог, – поспешно проговорил Саган, сел к столу напротив архиепископа и молча приступил к чтению.

Фидель вздрогнул. Он шепотом произносил молитву, благодарственную и вместе с тем исполненную опасений и дурных предчувствий. Тихо поднявшись из-за стола, боясь потревожить Командующего, архиепископ на цыпочках подошел к буфету, где стоял кувшин воды со льдом, наполнил ею стакан и тихо поставил его на стол так, чтобы Сагану было удобно взять его.

Саган сделал несколько нетерпеливых глотков и тут же, погруженный в чтение, напрочь забыл о воде.

Сначала он быстро пробежал все, что содержалось в послании. Казалось, он не может ни на чем сосредоточиться. Потом его внимание привлекли отдельные места в тексте. Черты изможденного лица, слишком состарившегося за три года, застыли.

Фидель, вздохнув, взял в руки требник, чтобы прочесть дневную молитву, но был так взволнован, что не понимал смысла читаемых слов и вернул требник на прежнее место. Он присматривался к Сагану, стараясь угадать, какую часть послания тот в данный момент читает. Сам архиепископ запомнил это послание наизусть.

«Мы все еще не установили природу захватчика, проникшего в дом Снаги Оме, несмотря на сложные системы обнаружения. Но независимо от того, было ли это зондирование, микроволны или „призраки“, похищена поддельная свертывающая пространство бомба, находившаяся там. Теперь захватчику, конечно, известно, что бомба поддельная, и уже в настоящее время он, возможно, ищет настоящую. И как можем мы помешать ему, если не знаем, что он собой представляет? Не можем его увидеть, услышать, наконец, потрогать?…

Капитан Дхуре расспрашивал Таска о его взаимоотношениях с королем, но ничего конкретного в вопросах капитана Дхуре не было. Может быть, Дхуре поверил объяснениям Таска о разрыве всяких взаимоотношений. С тех пор ни Таск, ни Линк не контактировали с «Легионом Призраков»…