Таск почувствовал, как кровь прилила к его лицу.

– Забудьте об этом, сэр. Вы уж меня извините. Все в полном порядке. Честное слово. И, во всяком случае, все похоже на то, что он был прав.

– Да, похоже, – не очень убежденно сказал Дикстер, но он не мог спорить с фактами и продолжал задавать другие вопросы «на ощупь». – А этот «Легион Призраков», они что-нибудь говорили о нем? Откуда такое название, например?

– Цинтия говорила. Дело в том, что их космопланы называются «Серые Призраки». Я бы поставил им ноль за оригинальность. Ничего хуже не придумаешь.

– Звучит правдоподобно, – признал Дикстер. – А этот человек, капитан Дхуре, он говорил тебе, что планета называется Валломброза?

– Да. Сам я ни словом не обмолвился ему о том, что слышал это название. Нельзя было дать ему понять, что я проверял его, это было бы ему на руку, они поняли бы, что их проверки удались. Я догадываюсь, что вы ищете планету на противоположной стороне галактики от этой Валлоб… как ее там… и хотите найти кого-то, кто готов воевать против кого-то еще.

– Ты, по-видимому, прав, – задумчиво произнес Дикстер. – Однако…

– Да, сэр?

Адмирал покачал головой:

– Нет, ничего. Спасибо за информацию, Таск. Сразу же сообщи мне, если снова услышишь что-нибудь от них.

– Не думаю, что это случится, сэр. Если, конечно, они не захотят снова продать мне пылесос, – улыбнулся Таск.

– Я бы воздержался от категорических утверждений, – сказал Дикстер и выключил связь.

Настало утро, колокола в аббатстве Святого Франциска зазвонили, созывая братьев на молитву. Священники и монахи, новообращенные и послушники в длинных сутанах и надвинутых на лица капюшонах оставили свои дела там, где застигнул их колокольный звон, и медленно, торжественно двинулись к церкви, чтобы воздать хвалу Создателю и испросить Его благословения на день грядущий. По окончании службы настоятель Джон сообщил некоторые новости религиозной общины, потом были обсуждены повседневные и прочие дела, и братьям разрешили идти завтракать.

Но один из них в тот день отсутствовал.

– А где брат Непрощенный? – спросил настоятель Джон.

Этого никто не знал. Никто не видел его. На завтрак он не пришел. Остались нетронутыми его чашка молока, краюха свежеиспеченного хлеба и апельсин в том углу, где он обычно сидел отдельно от всех остальных. В его отсутствие в трапезной не было, однако, ничего необыкновенного. Он часто постился, умервщляя свою плоть в угоду Всевышнему. Но еще ни разу, даже ослабевший от голода, он не провел и дня в праздности.

Чаще всего брата Непрощенного видели в трудах: ухаживающим за больными и немощными братьями или работающим в саду, ведущим нескончаемую войну с сорняками, которые, как настоящее бедствие, исчезли, будучи вырваны с корнем, в одном месте только затем, казалось, чтобы буйно расцвести в другом.

Он мог также находиться в подвале и ремонтировать гигантские машины – тайну для большинства братьев, – эти системы обеспечения жизни в аббатстве, невозможной на планете с атмосферой, бедной кислородом, с колючими пыльными ветрами и с солнцем, которое не грело кричаще-красную скалистую поверхность.

Сегодня брат Непрощенный не вышел на работу и не обратился к настоятелю Джону с просьбой дать ему какое-нибудь поручение.

Это событие вызвало среди братьев такое волнение, как будто треснул купол, и в аббатство с шипением устремился леденящий и ядовитый воздух. Братья рассредоточились по всем направлениям, обыскивая здания, постройки и прилегающие к ним участки, и никто так и не сумел найти пропавшего брата. В конце концов одному из молодых новообращенных пришла в голову мысль заглянуть в келью брата Непрощенного сквозь маленькую железную решетку на ее двери. Новообращенный с широко раскрытыми от удивления глазами вернулся к настоятелю Джону и сообщил о том, что увидел в келье.

А увидел он послушника, сидящего на своем ложе в тесной и узкой келье. Брат Непрощенный смотрел на ладонь правой руки. Слышен был его раздраженный голос:

– Чего вы хотите от меня? Чего? У меня ничего не осталось! – повторял брат, обращаясь к пустому пространству.

* * *

Архиепископ Фидель сидел за письменным столом в своем кабинете, уставясь не на собственную руку, а на письмо, которое он держал в руке. Это письмо доставил архиепископу специальный курьер, королевский курьер, Дождавшийся возвращения архиепископа из его путешествия в госпиталь.

Огорченный тем, что он услышал от умирающей женщины, Фидель с опаской отнесся к посланию с королевской печатью. Его величество придавал большое значение мнению архиепископа по многим вопросам, и то, что именно теперь он обращается к архиепископу, Фиделю показалось тревожным совпадением.

Если только это было совпадение.

Фидель прочитал письмо, на котором имелась отметка, что оно совершенно секретное. Это была компиляция отчетов, связанных с событиями, весьма далекими от дел церкви: с загадочным проникновением в дом покойного торговца оружием Снаги Оме, попыткой украсть свертывающую пространство бомбу какой-то группой, именующей себя «Легион Призраков»; отчет Мандахарина Туски о том, как он контактировал с представителями этого «Легиона»; о похищении и возвращении того же Мандахарина Туски; о загадочной планете Валломброза; о прославленном исследователе…

– Великий Боже! – вздохнул архиепископ Фидель, отложив письмо и огорченно глядя на него.

– Ваше преосвященство?

Еле слышный стук в дверь и робкий голос не сразу проникли в сознание Фиделя.

В аббатстве Святого Франциска не было современных технических изобретений типа коммутаторов, внутренней телефонной связи и тому подобного. Даже обыкновенного телефона, за исключением средств межпланетой связи. В стенах аббатства сообщения и распоряжения передавали в основном так же, как и в старину, – устно.

– Я приказал, чтобы меня не беспокоили, – резким тоном произнес Фидель.

– Я… я знаю, Ваше преосвященство. Простите меня, – пролепетал брат Петр, которого испугал этот резкий тон (Фидель никогда и ни на кого не повышал голоса). – Но… случилось нечто такое… Настоятель Джон…

– Дело касается брата Непрощенного, Ваше преосвященство, – прозвучал строгий голос настоятеля Джона, появившегося в этот момент в дверях кабинета.

Весьма самоуверенный человек, настоятель Джон твердой рукой и очень успешно управлял делами аббатства. Свои собственные дела он считал более важными, чем всякие другие. Сомнений на этот счет у него, кажется, не возникало.

– Наш брат ведет себя очень странно. Такого с ним никогда не бывало, – счел необходимым добавить настоятель Джон.

– Час от часу не легче, – вздохнул Фидель, устремляя укоризненный взгляд в направлении небес и тут же мысленно прося за это прощения.