Генри озадаченно смотрел старику вслед. Что это за место такое? Может, старик принял его за японца? Генри взглянул на свой значок, потом на Шелдона — тот листал брошюру, и на лице его читалось удивление пополам с облегчением. Брошюрка оказалась от адвентистской церкви. Генри знал, что адвентисты помогают японским заключенным, работают в лагерях учителями, медсестрами. Как выяснилось, в городке большая конгрегация и даже частный церковный колледж.

Подкрепляясь кофе с гренками, Генри и Шелдон поглядывали по сторонам. Люди в кофейне вовсе не казались испуганными или рассерженными, напротив, некоторые улыбались им.

Найти лагерь оказалось просто. До того просто, что Генри даже расстроился немного. Как только они въехали в Джером, на глаза тут же попался гигантский щит: «Военный центр переселенцев Минидока — 18 миль». Привокзальная площадь так и бурлила: грузовики, автобусы, легковушки забирали людей и устремлялись в одну сторону.

Шелдон поправил шляпу.

— «Центр переселенцев»! Можно подумать, Торговая палата помогает людям с новым жильем!

— Здесь их новый дом, — прошептал Генри.

Женщина в шапочке медсестры высунулась из окна голубого седана:

— Вы в лагерь? Ищете машину?

Генри и Шелдон переглянулись. Неужели по их виду все сразу понятно? Оба закивали.

— Вон тот грузовик, видите? Он собирает посетителей. Приехали кого-то проведать, так ведь?

Генри указал на большой грузовик с низкими бортами и самодельными скамьями вдоль них.

— Вон тот?

— Да, поторопитесь, долго ждать он не будет.

Шелдон приподнял шляпу, схватил чемодан, подтолкнул Генри.

— Спасибо, мэм, вы нам очень помогли.

Они забрались в кузов, сели рядом с двумя монахинями и священником, которые переговаривались на странной смеси — латынь пополам с японским.

— Все проще, чем ты думал, — сказал Шелдон, пристраивая чемодан в ногах. — А лагерь больше, чем ты думал.

Всю дорогу Генри вглядывался вперед и лагерь заметил издалека. Исполинская каменная труба торчала над сухими, пыльными полями, а вскоре проступили и очертания строящегося городка. Даже издали Генри смог различить длинные ряды будущих зданий.

— Да здесь тысяча акров! — воскликнул Генри, не очень-то представляя, сколько это — тысяча акров, но лагерь казался необъятным.

— Ага! — подхватил Шелдон. — Будто целый город поднимается из пересохшей Змеиной реки. Здесь кругом бесплодная сушь, вот их сюда и сослали.

Генри смотрел на пустынный пейзаж. Ни деревьев, ни цветов, лишь редкие кустарники. Крытые толем бараки нарушали монотонность сухой равнины. И всюду люди. Тысячи людей, суетятся на стройке, возятся в поле — собирают кукурузу, картофель, сахарную свеклу. Даже дети и старики копошились в пыльных бороздах. Все тут было в движении.

Грузовик в последний раз подпрыгнул на ухабе и остановился. Пассажиры спрыгнули на землю и тут же разделились на две группы: на работников лагеря и гостей. Генри и Шелдон следом за гостевой группкой двинулись к приземистому каменному зданию, где была устроена приемная. Дул ветер, на зубах хрустел песок, пыль оседала на коже. Земля была иссушенная, в трещинах. Но в воздухе веяло чем-то особенным — медвяными травами и влагой. Генри, житель Сиэтла, не спутал бы этот запах ни с чем. На пустыню надвигалась гроза.

В приемной им объяснили, что можно и что нельзя привозить и вывозить из лагеря. Сигареты и спиртное разрешались, но понемногу, а некоторые безобидные мелочи, например пилки для ногтей, были под запретом. «Не говоря уж о кусачках», — шепнул Генри, и Шелдон ухмыльнулся.

На Генри никто и внимания не обратил, хотя он был готов к тому, что его сразу повяжут и швырнут за колючую проволоку, не успев разобраться, что он вовсе не японец. Но, похоже, никому не было дела до мальчишки с азиатской внешностью. Едва ли не каждый час прибывали автобусы с новыми партиями интернированных.

— Надеюсь, ты успел помыться перед отъездом. — Шелдон посмотрел в окно. — С водой тут туго. А канализацию только-только прокладывают, вон глянь.

Генри ткнулся носом в свой рукав, пахнувший потом и дорожной пылью.

Шелдон вытер платком лоб.

— Жить им тут без воды и без унитазов еще много месяцев.

Генри посмотрел в окно на японских рабочих, трудившихся на солнцепеке, и порадовался, что они с Шелдоном сидят в прохладной комнате, дожидаясь своей очереди. Только через полчаса их зарегистрировали как гостей. Наконец секретарша проверила по документам, прибыла ли в лагерь семья Окабэ.

— Квакеры, — объяснил Шелдон, кивком указав Генри на конторских служащих.

— Как парень с картинки на овсяных хлопьях?

— Вроде того. Они выступали против войны и все такое. А сейчас работают в лагерях учителями, медсестрами, секретарями — так я слышал. Почти все здешние белые — квакеры. Хотя здесь Айдахо, значит, есть и адвентисты. Невелика разница.

Генри покосился на белую женщину за письменным столом. Точь-в-точь девушка с рекламы полуфабрикатов — не красотка, но очень славная.

Девушка подняла голову от бумаг и улыбнулась:

— Окабэ? Они здесь. У нас больше десятка семей с такой фамилией, но я, кажется, знаю, кого вы ищете.

Шелдон потрепал Генри по плечу.

— Идите в зал для гостей, — велела девушка. — Там вам объяснят, что где. Здесь все как в городе — улицы, кварталы. Обычно о приезде гостей предупреждают письмом или звонком, можно позвонить из главной конторы. Или посылают на участок курьера, и он вешает объявление напротив барака, где живет семья.

Генри напряженно слушал.

— Обычно приходится ждать день, а то и больше, — пояснила девушка. — Потому что все дети в школе, а взрослые на работе.

— Что у них за работа? — спросил Генри.

— Убирают сахарную свеклу или заняты на стройке. А для женщин хватает бумажной работы. — Она со вздохом вернулась к лежавшей перед ней стопке документов.

Генри заполнил анкету для встречи с Кейко, жившей в семнадцатом квартале. Желая устроить сюрприз, в графе «имя» Генри написал просто «гость». Курьер, пожилой японец, — будто бы в насмешку, хромой — взял анкету и заковылял прочь.

— Долго придется ждать, — вздохнул Генри.

Сидевший напротив него Шелдон кивнул, наблюдая за суетой вокруг. Генри посмотрел на него. Зажатый на жесткой скамье между стариком с коробкой на коленях и молодой парой с корзинами груш, тот отбивал пальцами ритм, явно тоскуя по своему саксофону.

— Спасибо, что поехал со мной, Шелдон.

Тот подался вперед, похлопал Генри по колену:

— А разве я мог не поехать? Надо — значит, надо. Твой отец знает, что ты здесь?

Генри покачал головой.