Друзья разровняли воск и принялись сочинять одну-единственную фразу, которая должна была уловить Адриана, как зверя, на приманку.

— Но нам все-таки нужен пергамент, чтобы начертить гороскоп, — решил Кука. — Гороскоп на воске выглядит как-то несолидно.

— Если честно… — Тиресий замялся. — Я не умею составлять гороскопы.

— Что?! А как же ты видишь будущее?

— Просто вижу. Иногда я засыпаю и вхожу в транс, душа покидает тело, и в таких снах я прозреваю будущее, — признался Тиресий.

— Ты случайно перед этим не подкидываешь в огонь листья каннабиса,[91]чтобы немного подышать дымом, как это делают местные?

— Иногда, — признался Тиресий. — Но даже если я целый час буду дышать этим дымом, то вряд ли начерчу настоящий гороскоп.

— Тогда просто напиши красивым почерком предсказание на пергаменте…

— Красивым почерком? — переспросил Тиресий недоуменно. — Красивого почерка у меня не было даже в школе у грамматика.

— Я могу, — пискнул с нижней койки Квинт.

— Ты что, все слышал? — свесили головы вниз «заговорщики».

— Кое-что…

— Проболтаешься?

— Ни в жизнь!

* * *

На другой день вечером Адриан призвал Тиресия к себе.

Военный трибун лично открыл легионеру дверь — в этот час в доме не было даже рабов, вообще никого. Небольшая комната — что-то среднее между таблинием и гостиной — тускло освещалась чадящим бронзовым светильником.

— Что-то я ничего не понял из твоей записки, — небрежно заметил Адриан. — Какой гороскоп? Чей?

— Твой, разумеется.

Тиресий едва не рассмеялся — так наивно выглядело это показное равнодушие.

Адриан помолчал.

— Что там? — спросил отрывисто.

— Много чего. Но такая работа дорого стоит.

Адриан положил на стол пять золотых монет — одну на другую.

— Хватит?

— Нет.

Адриан разлил по кубкам неразбавленное вино. В нетерпении расплескал фалерн на столик.

— Сколько ты хочешь?

— Не сколько — а что в придачу.

Адриан пригубил вино. Тиресий тоже. Почти одновременно они поставили кубки на стол.

— Так что именно? — спросил Адриан.

— Отложи отсылку Приска в Рим.

— Отложить? Разве это в моей власти?

— Легат Наталис тебя послушает.

— И на сколько времени я должен отсрочить отсылку Приска? — слово «должен» Адриан произнес с издевкой.

Но Тиресий сделал вид, что не слышит насмешки.

— На месяц. Вернее, до тех пор, пока не придут новости из Рима.

— Так ты уверен, что Домициан умер?

— Да, — кивнул Тиресий, — Его убили. Во дворце. Ты сможешь проверить мои слова, когда примчится гонец из Рима.

Адриан задумался.

— Нет, — наконец сказал Адриан, — оставить Приска в лагере не получится. Но я могу устроить, чтобы арестант так и не выехал из Мезии в течение месяца. Это подойдет?

— Приск должен вернуться в наш контуберний…

— Хорошо, хорошо! — Адриан нетерпеливо махнул рукой. — Он вернется. Не сразу, но вернется. Покажи, что ты там насочинял… — Адриан постарался придать голосу равнодушие, а жестам — небрежность.

— Ты станешь императором, — сказал Тиресий.

Адриан вздрогнул, судорожно вздохнул, затрепетали ноздри крупного носа. Это походило на предсмертную судорогу — невидимое копье пробило его сердце насквозь. Возможно, острый ум Адриана не поверил этим словам, возможно даже, он тут же заподозрил подвох. Неважно — честолюбие молодого провинциального аристократа, наисильнейшее, непреодолимое, страстное, впитало слова предсказателя, как отраву. Тиресий ни на миг не усомнился, что его слова достигли цели.

Посему он молча протянул пергамент с наскоро начертанным предсказанием.

Военный трибун помедлил и взял его, всем своим видом стараясь показать, что ни на палец не верит Тиресию. Развернул. Поднес к чадящему светильнику. Но лишь на миг.

— Тут нет гороскопа…

— Я не раскрываю тайны движения звезд, — Тиресий сделал значительную паузу. — Но их приговор однозначен…

— Буду императором… — пробормотал Адриан.

— Через двадцать лет, — уточнил Тиресий.

— Великим императором?

— О, да!

— Ты врешь! — Адриан отшвырнул свиток. — Ты все это выдумал, как и смерть Домициана, и…

— Звезды не лгут! — уперся Тиресий. — Всем известно, что Иосиф Флавий предсказал Веспасиану титул императора.

— А еще всем известно, — ему в тон отвечал Адриан, — как щедро Веспасиан потом отблагодарил Иосифа.

— Щедрость украшает хорошего императора, — скромно потупился Тиресий.

— Ты лжешь! — заорал Адриан. — Уйди!

— Золото мое.

— Вон!

* * *

Когда Тиресий вернулся в казарму, его тут же все окружили. Кука по секрету поведал друзьям, что Тиресий увидел в звездах великолепное будущее Адриана. Правда, не уточнил, какое именно.

— Он освободит Приска? — спросил Квинт. — Да? Он обещал?

— Он ничего не обещал!

Тиресий забрался к себе на койку и завернулся в одеяло. Кука метнулся следом.

— Что сказал Адриан?

— Что я вру.

— Значит, не поверил?

— Поверил.

— Денег дал?

— Нет.

— Что теперь делать?

— Я хочу спать. Не мешай.

* * *

Через три дня стало известно, что Приска отправляют в столицу. Приготовили повозку, конвойных. Поначалу легат планировал отправить арестанта вместе с обозом ликсы Кандида в Аквилею, откуда привозили часть положенного легиону зерна. Но потом легат передумал, ликса отбыл из Эска, а Приск остался. И вдруг Валенс поутру сообщил, что на другой день Приска отправляют. Друзьям разрешено проститься с арестантом. Но лишь полчаса, недолго. Поскольку…

Тут Валенс сделал многозначительную паузу. Потому что рано утром сразу после побудки контуберний выступает в поход на несколько дней. Не просто в поход, а в поход верхом. И Валенс хочет, чтобы тироны взяли с собой боевое оружие.

* * *

Они нагнали повозку арестанта к концу дня. Она стояла у обочины, развороченная, а рядом валялись два убитых охранника. Возница и два раба, что сопровождали повозку, исчезли. Как и арестант. Грабители увели лошадей конвоиров и мулов, что тянули колымагу.