Одевшись, я спустилась на кухню.

– Большое спасибо, но я не могу принять столь дорогой подарок.

Футляр аккуратно опустился перед Фростом на стол, заставленный едой: пахнущий летом травяной чай, пышный омлет на двоих из десятка яиц, порезанные крупными кусками ноздреватый сыр и ветчина.

Меня переполнила нежность: кроме родителей, мне никто не готовил завтрак.

Приятные ощущения. Я же взамен только и могу, что выливать чужие зелья… Эх я!

Хулиганка. Надеюсь, что испортила репутацию не зря.

– Садись завтракать, – велел кромешник и подсунул ближе тарелку с омлетом.

– Спасибо, – я подчинилась, – и за конфеты тоже.

Когда уже пили чай, Фрост вытер руки салфеткой и достал колье из футляра.

– Это не подарок. Фамильная реликвия, – он помедлил, заходя мне за спину, – многих поколений. И она должна быть у тебя, как у хранительницы.

Что-что? Странные объяснения для вручения подарка, но возразить я не успела – замочек колье щелкнул, и кожу шеи слегка кольнуло холодом.

– Эйден, какая из меня хранительница?

Скоро мы пойдем искать на ярмарке подходящую Тьме девушку, а он тут реликвиями разбрасывается. Пожалеет же!

– Самая настоящая хранительница – артефакт тебя принял.

Наклонив голову, увидела серебристые искорки, которые перескакивали с одного камня на другой, будто живые. И что это значит? Очередной вопрос без ответа.

– Ты пробудила его, лучшей хранительницы не найти.

В горле образовался ком. Не понимаю, зачем мне беречь то, что придется потом передать другой? И вообще откуда футляр? Взял с собой семейную ценность, понимая, что может погибнуть в чужой стране? Странно. Я о многом хотела спросить, но не хватало смелости.

Все это время Фрост стоял позади и осторожно массировал мне плечи. Большие, сильные руки прикасались бережно и нежно, что мне захотелось плакать.

Да что же это со мной такое? Почему я раскисла, как какая-нибудь пустоголовая девчонка? Хотя, о чем я? Глупее меня не найти во всей Латории – влюбиться в мужчину, которому, бесспорно, симпатична, но категорически не подхожу, могла только я.

Крепкие пальцы переместились на шею и затылок, побуждая сонм мурашек разбежаться вдоль позвоночника. А ещё остро захотелось откинуть голову назад и подставить губы для поцелуя.

Я испугалась, и замечание вырвалось само собой:

– Эйден, ярмарка уже началась!

Кромешник беспрекословно вернулся за стол и в два глотка допил чай.

* * *

До тракта нам пришлось идти пешком – метель намела сугробы, и с двойной тяжестью в них проваливался даже ньйор.

Я и сама нырнула по пояс – специальное заклинание на сапогах, которое помогало держаться на снегу, приказало долго жить. Фрост молча выдернул меня из белого капкана и, подхватив на руки, донес до расчищенной дороги.

Заснеженное поле красиво серебрилось в солнечных лучах. Вскоре глаза заболели, я активировала на шапке магическую вуальку, защищающая от ослепления. Когда кругом белая гладь, без нее не обойтись.

Войдя в город, первым делом зашли в лавку артефактора, чтобы заменить пряжки на моих сапожках. Здорово, что заклинание больше не крепилось к самой обуви, как несколько лет назад. Тогда не успевали сносить пару, как ее уже приходилось выкидывать.

Второй день ярмарки радовал снующей между рядами толпой. Столько девушек и молодых женщин я никогда и не видела в городе. Разрумяненные лица, белозубые улыбки – вьюжанки радовались погожему дню и предвкушали Перелом Зимы, главный праздник северных земель. Мои глаза разбегались, Фрост же смотрел куда-то не туда, будя глухую злость. Я, можно сказать, подвиг совершаю – ищу ему избранницу, чтобы он остался в живых, а он!..

В толпе, пока она не поредела, мы пробродили до обеда. Кромешник о вылитом зелье не вспоминал, убивать никого не стремился – жизнь налаживалась. Еще бы времени ему судьба дала больше, и я бы чуть перевела дух.

У бесцельного хождения обнаружилась приятная особенность – невольно мы наслушались сплетен и свежих новостей. В град забрался волот-недоросток и украл у одной почтенной матроны праздничную скатерть, которая проветривалась во дворе.

Спасенный старатель пришел в сознание на несколько минут, сообщил, что «белая пустошь ждет», и вновь отключился. Ночью кто-то ограбил цирюльника, вынеся из салона все бритвы и ножницы – бедный брадобрей посчитал это происками конкурента и расквасил ему нос. У какого-то горожанина сдохла корова и, продавая ненужное сено, он наткнулся в сарае на гнездо прыгунов. Подоспевшая стража благополучно уничтожила нечисть, непонятно каким образом попавшую в город. Еще народ шумел, злословя и радуясь ночному пожару – Кастаноса никто не любил, даже те, кто ходил в его клуб. Сам владелец, по слухам, покинул Вьюгу, когда открыли ворота.

Деловитую суету ярмарки нарушили крики.

– А-а-а!

– Стража!

– Спасите!

Фрост бежал настолько быстро, что Свин сжалился надо мной и, ткнув мордой в плечо, остановился, чтобы я смогла забраться сверху. От столь щедрого предложения я не отказалась и впервые очутилась в седле без хозяина ньйора.

Волосатое существо с проплешинами на передних лапах, распугав покупателей, ловко уходило от «сонных дротиков» патруля. Грязноватая тряпка, стыдливо повязанная вокруг его чресл, провокационно развевалась при каждом прыжке.

Да это же Йохан!.. Почему он тут? Захотел к людям? Искал еду?

Что бы не послужило причиной, сделал он это зря… Его атаковали стражи. К счастью, патрульные слышали о столкновении Йохана с несдержанной ведьмой, и боевые, серьезно поражающие заклинания не использовали. Только из разряда ловчих и временно парализующих.

Ловкий йети уходил с траектории атак и почти вырвался из окружения. А потом кто-то додумался применить «ловчую сеть». Оплетенный заклинанием, превращенный взвыл, не в силах разорвать магические путы.

– Прекратите. Это же Йохан!

– Йохан?..

На мой крик от жмущихся к прилавку с фруктами людей отделилась Марта, злая и решительная.

– Так это правда? Приезжая ведьма превратила его в йети?

Ответить я не успела – брюнетка бросилась стражам наперерез.

– Не трогайте. Это мой жених!

К негодующей кузине кинулась Рагна.

– Не лезь. Это чудовище! – Оттащить под защиту торговых рядов не сумела – с неожиданной силой Марта оттолкнула ее.

– Это мой Йохан!

Только Фрост смог перехватить Марту и не подпустить к беснующемуся зверю. Когда кромешник что-то зашептал на ухо, брюнетка обмякла, перестав вырываться.

Пока стражи отвлеклись на разворачивающуюся драму, йети освободился. И если мои глаза не обманывали, путы «ловчей сети» разорвала тонкая лента из тьмы. Фрост помог?.. Но зачем?!