В пять мой телефон громко будит меня музыкой восьмидесятых.

— Заткнись, — говорю я, ни к кому не обращаясь, пытаясь найти телефон и выключить его.

Через минуту я просыпаюсь.

— Я встала. Спасибо, — говорю я будильнику и отключаю его.

В полусне принимаю душ, надеваю свежий деловой костюм и готовлюсь к своему большому дню и первой конференции. Мне плохо, серьезно плохо, и я лишена кофеина.

Где-то здесь должна быть кофейня. Консьерж направляет меня на улицу за угол. Мне даже не нужно спешить, у меня есть час до встречи с рабочей группой из «Примуса». Войдя в кофейню, я делаю глубокий вдох. Помещение заполнено мягкими стульями и уютными столиками. Здесь уже расслабляются группы раздраженных посетителей. Атмосфера этого места, как и само кофе, успокаивает мои нервы. Я даже не возражаю против того, чтобы быть зажатой в утренней очереди кофеиновых наркоманов.

Купив очень большой латте, я возвращаюсь в отель. На самом деле недостаток сна и напряженный график ослабевают мое беспокойство. Нет времени и сил продумывать сценарии конца света или гадать о том, что может пойти не так. Я не могу ни думать, ни чувствовать, — так я устала.

Мэдди, которой вчера удалось остаться невидимой, расслабляется за завтраком в своем модном сером приталенном жакете и юбке в тон. Алая рубашка обнажает достаточно декольте, чтобы заставить любого мужчину заказать двойной коктейль и насладиться некоторыми неблагочестивыми мыслями. Я сажусь на свободное место рядом с Мэдди и ее выпирающей грудью.

Я даже не могу найти достаточно энергии, чтобы обидеться.

— Привет. Как прошла ночь?

— Я так хорошо спала, люблю свою комнату. А тебе как спалось? — Она невинно смотрит на меня.

— Чудесно, — говорю я и начинаю читать меню.

Заказываю кофе и рогалик со сливочным сыром. Завтрак — мирное дело.

Наша команда собирается, и все готовятся к приезду врачей. «Делать все ради клиента», — становится девизом дня, и в головокружительном ожидании наша команда ходит, крича этот слоган друг другу.

Врачи начинают появляться как капли, образуя лужи из групп в процессе общения с коллегами, которых не видели со времени предыдущих встреч. Они громко разговаривают. Я сажусь за стол, регистрирую их, вручаю личные папки и веду светскую беседу.

— Здравствуйте, доктор Минц. Приятно лично познакомиться, — приветствую я дородного невысокого мужчину с вьющимися волосами. — Как прошел полет из Нью-Мексико? — Разговаривая с ним по телефону, я представляла, что Минц выглядит гораздо выше.

— Настолько хорошо, насколько можно было ожидать. — Он представляет меня женщине по имени Хлоя, своей помощнице — Где бар?

Я нервничаю, особенно будучи посвященной в то, что доктора приезжают со своими женами и личными сопровождающими. Я понимаю все слишком хорошо, краснея, когда некоторые из наиболее неразборчивых врачей приходят и представляются. Большинство из них чрезвычайно приятны. И общение с ними медленно стирает собственный дискомфорт. Некоторые из врачей молоды и энергичны, как врачи из сериалов. Большинство старше, с небольшими или полными залысинами и гигантскими банковскими счетами.

Я столько раз говорила с ними по телефону, что со многими чувствую себя друзьями. Мне интересно, эти ощущения взаимны? Доктор Винтерленд подходит к моему столу и представляется. У нас было много приятных телефонных разговоров, некоторые даже выходили за рамки рабочих тем.

Я улыбаюсь, когда он представляется, и говорю свою стандартную реплику:

— Как прошел ваш перелет из Нью-Йорка?

— Хорошо. Как этот отель? — спрашивает Винтерленд.

— Он прекрасен. Ваша комната три-двадцать семь. — Я вручаю ему ключ и папку с расписанием и повесткой дня.

— Как мне туда попасть?

Он смотрит на меня поверх круглых очков в черепаховой оправе. Он среднего роста и пропорциональной комплекции. Для мужчины средних лет он в целом средний, за исключением того, что он известный психиатр и один из докладчиков на конференции.

— Лифт направо. — Я показываю туда.

— Ты можешь мне показать? — спрашивает он.

Он серьезно или шутит? Мне кажется, у него немного извращенное чувство юмора.

Я не знаю, что делать. Я не могу отказать, поэтому прошу Джини сесть за стол, а сама веду его к лифту. Неудобная ситуация — легкие разговоры по телефону и теперь, неловкость в лифте. Я так счастлива, когда дверь открывается на третьем этаже. Следую указателям на стене.

— В ту сторону. — Я указываю на длинный, со вкусом украшенный коридор, с изящными столиками, на которых стоят вазы, полные свежих белых камелий.

Я нахожу дверь нужного гостиничного номера. Доктор протягивает мне ключ от номера, я вставляю его в замок и распахиваю дверь.

— Вот мы и пришли. — Я делаю шаг назад, чтобы он мог хорошо рассмотреть гостиничный номер.

— Приятный. Хочешь войти? — спрашивает он меня, разглядывая огромную кровать и касаясь моей руки.

— Мне нужно вернуться на место. Я не могу отсутствовать слишком долго.

Чувствую мурашки по всей коже. Я избегаю его взгляда — он имеет те же оттенки что у Брайса… обманчивые и тенистые.

— Ты и не будешь отсутствовать слишком долго, — говорит он и проводит вверх по моей руке в жесте, который, должно быть, считает чувственной лаской.

Я убегаю.

Остальная часть дня проходит таким же образом. Я популярна, и не испытываю недостатка в мужском внимании, избегая тех, кто слишком «хорошо» проводит время. Мне нравится узнавать у врачей больше о документах и практике. Информативно для той, кто, возможно, когда-нибудь окажется в качестве их пациента. Иногда, однако, когда чья-то рука находит мою задницу, я задаюсь вопросом, считают ли некоторые психиатры, что я одно из преимуществ этой конференции.

Я не знаю, как противодействовать этому, поэтому ничего не делаю. На самом деле, случайно, даже даю зелёный свет этим действиям во время коктейльной вечеринки, которая предшествует ужину. Когда все психиатры и врачи собираются, Алан приветствует их, а затем представляет меня как их «связь» с «Примусом». После склоняет голову в ожидании, желая, чтобы я что-нибудь сказала.

Я же замираю и становлюсь фиолетовой, как свекла.

— Добро пожаловать. Надеюсь, вы хорошо проведете время на конференции. Если вам что-нибудь понадобится, звоните в любое время. Номер моей комнаты два-ноль-четыре.

В зале раздается добродушный смех и мужчины подходят ближе. Я еще больше краснею и пытаюсь прижаться к стене.

— Ты знаешь, — шепчет мне на ухо Алан. — Я думаю, ты им действительно нравишься. Хорошая работа. — Он отворачивается, но перед уходом добавляет: — Сделай все ради клиента.

#сделайвсерадиклиента

* * *

В воскресенье вечером я возвращаюсь домой в половине одиннадцатого. Весь прошедший день я провожала врачей и других сотрудников в аэропорт. И теперь с удовольствием бы поспала в своей новой двуспальной