Но Морфей превращался в невинного мальчугана каждый раз, когда в моих снах мы играли вместе. Благодаря этому он научился пользоваться воображением. Наш сын станет первым ребенком, родившимся у двух подземцев, у которых было настоящее детство. Он будет обладать сонной магией Морфея и моим воображением. Каким-то образом он сумеет передать потомкам свои беспрецедентные способности, и дети подземцев снова научатся видеть сны и мечтать. У них будет детство, во всех смыслах этого слова.

Подробностей я не знаю, мне известно только пророчество – и то, что мы с Морфеем должны наставлять нашего сына, чтобы он мог усовершенствовать свои умения и поделиться ими со всей Страной Чудес. Я одновременно польщена и встревожена важной ролью, которую мне предстоит сыграть. Наш принц появится на свет как раз вовремя. Сны, которые оставил Джеб, после его смерти неизбежно начали тускнеть. Предвидя это, я присоединила к его музе дух Червонной Королевы, чтобы выиграть немного времени. Но я понятия не имею, сколько лет пройдет, прежде чем наш принц обретет полную силу.

Меня скручивает новая судорога, и я подавляю вопль. Последние несколько месяцев наше королевство жило в постоянном ожидании, готовясь к появлению ребенка-сновидца. Но мы с Морфеем прождали еще дольше. Несколько десятилетий. Так почему же наш сын словно вознамерился прикончить меня раньше, чем я успею его поцеловать?

Я измучена и напугана… как человек. Я уже совершенно забыла, как это бывает. Раньше, когда я рожала, рядом была мама – она держала меня за руку и успокаивала. Без ее мудрости я чувствую себя одинокой и слабой.

Одна мысль влечет за собой другую: мама и папа ушли навсегда, и Джеб тоже. Я всхлипываю. От моего смертного мужа, которого я любила, не осталось ничего, кроме воспоминаний, а еще наших детей и внуков – людей, живущих в другом мире, которых я никогда больше не увижу.

Мне становится грустно, очень грустно. Когда я прибыла сюда, чтобы стать вечно правящей Червонной Королевой, я приняла решение никогда не общаться с родными – даже не наблюдать за ними в зеркале. Правда, порой я, не в силах устоять, посылала наверх разведку, чтобы узнать о них хоть что-нибудь. Но, не считая кратких донесений об их благополучии, я не прошу никаких подробностей из уважения к моему королю. Пока мои земные родственники во мне – пока ничто не угрожает им в связи со Страной Чудес, – я должна держаться в стороне. Если при любых других обстоятельствах я вмешаюсь в жизнь своей семьи, это только создаст для всех лишние проблемы.

Но иногда мне очень хочется узнать про их повседневное существование. Иногда я скорблю о тех, кто умер прежде, чем я ушла в Страну Чудес. Я стала сильной и научилась владеть собой. Но сегодня я необыкновенно уязвима, и горько-сладкие воспоминания грозят захлестнуть меня.

Я не могу признаться Червонному Королю в своих человеческих чувствах. Моя слабость разочарует его, а тоска по прошлому, возможно, даже обидит. Маска спадает, но я не позволю Морфею увидеть это.

– Лучше уйди, пока всё не закончится, – бормочу я и корчусь, когда очередной приступ судорог изгибает мое тело.

– Черта с два, – ворчит Морфей. – Я поклялся не оставлять тебя в беде. Я и без клятвы никуда бы не ушел. Даже языки брандашмыга меня не оторвут.

– Послушай своего короля, – доносится с порога мудрый и ласковый голос Королевы Слоновой Кости.

Морфей напрягается, словно не зная, как быть – поприветствовать дорогого друга или остаться рядом со мной, чтобы я не потеряла сознание от захлестывающих меня волн боли. Хотя мы обменялись сообщениями через фей, но у нас еще не было возможности лично принести соболезнования, когда Королева Слоновой Кости лишилась своего возлюбленного, Финли. Хотя она сумела продлить ему жизнь, поддерживая Финли в одном и том же возрасте с помощью зелья молодости, смертная природа наконец взяла верх и унесла его – всего две недели назад. Человек не может жить вечно, и я это очень хорошо знаю.

Вместо того чтобы подойти к Королеве Слоновой Кости, Морфей остается стоять рядом с постелью, и за это я люблю его еще сильнее.

– Вы не справитесь в одиночку, – продолжает Королева. – Нужно, чтобы вы действовали сообща, чтобы привести ребенка в мир. Точно так же, как понадобились вы оба, чтобы зачать его.

– Я в растерянности, – стонет Морфей.

Судя по хриплому голосу, он испытывает физическую муку, признавая, что не в состоянии исправить положение вещей при помощи манипуляций.

Королева Слоновой Кости, шурша юбками и крыльями, в тон ее сверкающей, как лед под луной, коже, опускается рядом с ним на колени.

– Это первый ребенок в истории Страны Чудес, рожденный от чистокровного подземца и полукровки, – отвечает она. – Разумеется, вы растерялись. Как и мы все. Лучшее, что ты можешь сделать, – успокоить жену. Придать ей сил. Покажи, что ты веришь в ее мужество. Но помни – роды как таковые зависят от вас обоих.

Она гладит собственный выпуклый живот. Сегодняшнее событие представляет личный интерес и для нее, поскольку она последовала моему примеру. Через пару месяцев у нее родится ребенок от Финли. Это был волшебный сюрприз, его последний дар. Жаль, что Финли не увидит, как малыш появится на свет. Но мы с Морфеем надеемся быть рядом и помогать Королеве Слоновой Кости на каждом этапе. Она не останется одна.

Тут появляется Паутинка и по-хозяйски присаживается на плечо Морфея.

– Не понимаю. Какова тут моя роль? – негромко спрашивает Морфей у Королевы Слоновой Кости.

– Поддерживай ее, – отвечает та. – Эмоционально и духовно. Напоминай ей, что она не одна.

Я корчусь от очередного приступа боли.

Морфей сочувственно хмурится.

– Но она страдает одна! И я не понимаю, почему так долго. Она уже рожала, когда была человеком.

Пальцем он рисует круги на моей ладони, покрытой шрамами.

– Разве она не должна вспомнить, как это? Неужели у нас роды происходят настолько по-другому?

Королева Слоновой Кости промокает мой лоб мягкой влажной тканью.

– Конечно, по-другому. Учитывая крылья. Но это неважно. Не забывай, для Алиссы всё внове. Умом она помнит свою человеческую жизнь, но физически – она ничего этого не переживала. Она забыла, что значит быть женой и матерью, в тот самый момент, когда ей вновь стало шестнадцать.

Паутинка цокает языком:

– Рада за вас, хозяин. Ждать шестьдесят с лишним лет ради такой чести…

В ее звонком голосе звучит ревность.

Ей повезло, что неумолимые схватки по-прежнему держат меня в плену. Если бы я не тратила столько сил на то, чтобы не завыть, я бы зашвырнула Паутинку через всю комнату, используя швабру в качестве клюшки.

Морфей угрожающе смотрит на дерзкую фею:

– Не смей отзываться с таким неуважением о нашей королеве и ее прошлой жизни.

Его низкий голос, одновременно властный и грубый, прорезает тишину. Даже у меня волосы встают дыбом.