А перед глазами – красные круги, и мышцы судорогой свело, и похоронный рёв стихии всё ближе…

Не осталось ничего в этом мире, кроме воды, рвущих тело скал да ожидания смерти. И всё это – под чужим равнодушным небом, вдали от всех, кого знал и любил, наедине со злобной стихией…

И вдруг сквозь шум воды донёсся знакомый голос. Славко из последних сил вскинулся в ржавой воде, поднял глаза и увидел Лося. Тот, сбивая ноги, бежал вровень с ним по изломам берега, орал что-то, перекрывая грохот реки, размахивал руками…

Следом бежали остальные. Спотыкались, падали, выплёвывали грязь, разбивали в кровь колени и локти. Соболюшка вытирала слёзы, Остроглазка поминала чью-то мать, Стригун на ходу тащил с пояса ремень, Атрам с треском, абы как, рвал на ленты золотую парчу… И все они захлёбывались, исходили криком, только слов было не разобрать, одна Снежка по-рысьи, не по-человечьи, вполне понятно выла в смертной тоске, будто сама в капкан угодив…

А потом подал голос водопад, завертело, сокрушило, с необоримой силой понесло, и Славко рухнул вниз. В кипящую бездну.

Совершенно беспомощный, до боли закрыв глаза, в каком-то странном спокойствии ждал он рокового удара… В душе не осталось ни страха, ни суеты, только единственное желание: чтобы побыстрей. Чтобы никакой боли, никаких мыслей, ничего. Тишина, забвение, покой, спасительная темнота…

Так и летел он в объятиях стихии, бестрепетно ожидая скорейшего конца… а тот что-то всё никак не наступал. Ревела вода, торжествовал водопад, хлестал тугими плетьми… гибельный стремительный прыжок в небытие всё продолжался и продолжался. И Славку начал охватывать ужас. Ведь что хуже смерти? Её ожидание…

«Что такое…» Страшным усилием воли он разлепил глаза и глухо выругался, поняв, что это был морок.

Пропала река, умолк водопад, исчезла гибельная стихия. Он лежал в глухой, ярко освещённой клети с белыми, словно мелом крытыми, стенами. Лежал в одном исподнем на жёсткой широкой лежанке, и каждое движение отзывалось тупой болью: руки, ноги, шею, пах удерживали невидимые прочные путы вроде струны или тетивы. Тут же рядом виднелась скамья, где сидел пожилой змей в идеально белой одежде. Ещё один снаг, зверообразный, во всём чёрном, стоял поодаль навытяжку и безмолвно ждал приказа. Такому только кивни, играючи сердце вынет, а следом и душу.

– Так, – обрадовался тот, что в белом, распушил бородку и округлил глаза. – Очнулся, альв? Слышишь меня?

Ну такой ласковый, приветливый, радушный. Прямо отец родной.

– Где я? – хрипло, одними губами спросил Славко, с трудом перекатил голову. – Кто ты? Ларец… меч…

Он покамест не испытывал страха, только безмерное удивление – смотрите-ка, ещё жив. Впрочем, хотели бы его смерти, уже наверняка бы убили. Значит, чего-то хотят…

– Слишком много вопросов, благородный альв, слишком много вопросов, – усмехнулся снаг, повёл ухоженной рукой. – Или забыл, что терпение есть наивысшая добродетель? Хотя изволь. Ты находишься на Третьем Уровне Обитания Великоснагской Священной Империи. Точнее, в подземелье Левого Крыла Главного Имперского Дворца. Ещё точнее – в Храме Наивысшего Милосердия Министерства Безопасности и Правопорядка. Я же, – он с достоинством кивнул, а зверообразный при этом посмотрел с почтением и преданностью, – ношу придворное имя Фаргха, бляху ордена «Верного борца», голубую ленту «Ветерана Третьей Свары», а также титул «Отец правопорядка». Так и попрошу обращаться ко мне, чтобы в дальнейшем не возникло недоразумений, – просто Ветеран, или Великий Борец, а лучше всего Родитель Закона… Запомнишь? Что касается твоего меча, то не бойся, он не утерян. Мы храним его в надёжном месте. А ларец, – внезапно хмыкнул он, – ты уж мне поверь, пребывает в месте ещё более надёжном… Ну что, мой любопытный друг, у тебя есть ещё вопросы?

Вот так, значит. Отец Правопорядка, герой Змеиной империи, почётный носитель какой-то там голубой ленты… красивой, наверное…

– Конечно есть, – улыбнулся Славко. – Уважаемый Родитель Закона… где мои друзья?

Жизнь висела на волоске, особо терять было нечего. Только звучали в памяти слова Кудесника: «Как встретишь смерть, Славко, так новую жизнь и начнёшь».

– Это смотря кого ты имеешь в виду, альв, – усмехнулся Фаргх, сделал знак рукой, и белая стена, та что справа, начала терять свой цвет. – Если ты говоришь о герцоге Мерде, можешь полюбоваться на него… Как он тебе, альв? Хорош?

Сквозь ставшую прозрачной стену стала видна клеть наподобие той, где находился Славко. Там на наклонном столе головою вниз был распят давешний змей. Совершенно голый. Кто-то в белоснежной, как у Фаргха, одежде вдумчиво, не спеша, блестящими крючками вытаскивал из него жизнь. Герцог Мерд изгибался дугой, широко разевал рот, но крика не было слышно – всё глушила стена.

– А может, ты, альв, хочешь посмотреть, как дела у ещё одного твоего друга?

Фаргх снова махнул рукой, и левая стена тоже стала прозрачной. За ней на залитом кровью столе потрошили навигатора Даркхета. Так же медленно, что-то спрашивая, уточняя детали. Бледные до синевы, вялые губы что-то шептали в ответ…

– Наверное, волной укачало, – усмехнулся Фаргх и успокаивающе кивнул. – Ну да ничего, ничего. Мы сегодня же приведём его в полный порядок и дадим отдохнуть. Нам с ним надо ещё о многом поговорить…

Говорил он с улыбкой, обыденным тоном. И от этого было по-настоящему страшно.

– Понятно, – необъяснимо успокоился Славко. – Стало быть, очередь за мной? Значит, ты, Отец Правопорядка, сейчас отправишь меня к друзьям?

– На твоём месте, альв, я не называл бы их друзьями, – отечески улыбнулся Фаргх. – Красный туман смертоносен для альвов не менее, чем для всех прочих. Просто смерть наступает не сразу, а с некоторой отсрочкой… Твои якобы друзья, – он указал рукой налево, затем направо, – отнюдь не собирались выполнять данных обещаний, они просто воспользовались тобой. Ты был бы уже давно мёртв, не введи мы тебе противоядие… Что же касается того, чтобы присоединиться к ним, – Фаргх перестал улыбаться, в глазах вспыхнули огни, – тут дело, к сожалению, зависит не от меня. В общем, так, благородный альв… – Он выпрямил спину, голос сделался торжественным. – С тобой будет беседовать персона, чей титул говорит сам за себя. Тебя хочет видеть сама Несравненная Королева Варналена, да ниспошлёт ей Предвечный три сотни мужей. Обещай мне, альв, что будешь вести себя достойно, без глупостей, и тогда с тебя снимут оковы. Готов ли ты, помня о своём слове, о своей чести, о своём хиу, в этом поклясться?

– Клянусь, – с готовностью ответил Славко и пожал, насколько позволяли путы, плечами. – Я-то свои клятвы не нарушаю…

Вот ведь странная штука жизнь. Вчерашние друзья на деле оказываются врагами, а вроде бы неизбежный конец наталкивается на стену спасительных обстоятельств… Поди пойми загодя, где найдёшь, где потеряешь…

– Вот и хорошо, альв, – кивнул Фаргх и вдруг опечалился. – Знаешь, я не очень-то верю всяким там клятвам и рассуждениям о значимости хиу. А потому смотри. – В руке его блеснула гладким боком металлическая коробочка. – Это, чтобы ты понимал, плеть, способная бить на расстоянии. Просто бить, бить сильно и бить очень сильно… Приготовься, я приласкаю тебя слегка…