– Кто я такой? Полковник Филинов, слышала о таком?

– По… полковник? – Хватка Анны ослабла. – Фи… Филинов? Тот самый?

– Тот самый! А вы, я так понимаю, Анна Глухарева?

– Так точно! – Анна отпустила меня, и я со стоном перевернулась на бок.

Лицо Виктора Петровича имело цвет перезрелого баклажана.

– Та самая? – проговорил он хриплым, клокочущим от злости голосом.

– Та… самая… – в голосе Анны прозвучала какая-то странная интонация.

Я попыталась сесть, но попробуйте это сделать со скованными за спиной руками, а я на вас посмотрю.

– Вам, значит, мало того, что перевели в другой участок с понижением, вы снова за свое? – Теперь голос у полковника загремел едва ли не на все здание Управления.

Анна молчала.

– Отставить задержание ценного свидетеля!

Я собралась причитать и жаловаться, но сообразила, что Анне и так мало не покажется.

Анна вздохнула, сняла с меня наручники и помогла встать. Я делала вид, что мне ужасно плохо, больно и обидно. Глаз не поднимала и тяжко вздыхала.

– Извините, Василиса! – проговорил полковник и перевел взгляд на Анну.

– Из… извините… – нехотя выдавила та.

Глаза ее при этом блеснули нехорошим блеском – мол, моя бы воля… Я горько вздохнула. Ни к чему сейчас затевать ссору при полковнике, но, уж будьте уверены, я этой заразе обязательно припомню, как она меня по полу валяла.

В самом конце коридора я вдруг увидела лицо Творогова. Оно мелькнуло – и пропало, я даже подумала, что мне показалось. Но нет. Значит, он наблюдал из-за угла всю безобразную сцену, но решил не вмешиваться, предоставив мне самой выпутываться. А потом скрылся с глаз начальства. Ну, ясно, своя рубашка ближе к телу!

Выскочил дядя Вася, но решил не встревать, видя, что со мной все в порядке.

Мы выманили Елену с лестницы и поехали домой. Дядя Вася отправился в больницу проведать свою тещу и велел нам никуда без него не уходить. Охота ему видеться с этим монстром?

На мой невысказанный вопрос он ответил, что звонили из больницы и очень просили прийти, теща, дескать, пришла в себя и назвала его в качестве ближайшего родственника.

Я сварила крепкий кофе и снова включила компьютер Андрея Воронковского. После столкновения с Анной у меня болела рука, и хотелось отвлечься.

Елена с мрачным видом сидела на диване. Ей встреча с Анной тоже подпортила настроение. Она не могла избавиться от мысли, что над ней все еще висит обвинение в убийстве.

Я просматривала записи Андрея – файл за файлом. Подробно читать не хотелось, в основном он писал о том, как долгие годы наблюдал за Еленой. И вдруг где-то на середине записей мне стало попадаться одно и то же имя. Точнее, всего одна буква – «А». То и дело Андрей упоминал какую-то женщину, которую обозначал этим инициалом. О том, как он с ней познакомился, кто она вообще такая, сведений не было. Просто «А», и все.

«Все же А. была моей ошибкой. Кроме отдаленного внешнего сходства, в ней ничего нет».

«А. опять устроила безобразный скандал. Так жить нельзя, с этим что-то нужно делать».

«А. становится невыносимой. Нам надо расстаться».

– Скажи, кто такая А.? – спросила я Елену.

– Что? – Она взглянула на меня недоуменно.

– Ну, вот здесь Андрей упоминает какую-то женщину, называя, по-видимому, только первую букву ее имени.

– Не было у него никакой женщины! – отрезала Елена. – Я бы непременно знала. Никогда ни с кем он нас не знакомил, даже на корпоративы ни с кем не приходил. Все один да один. И я теперь знаю почему…

– Ну, нельзя быть настолько уверенной… Вот же он пишет… посмотри сюда…

– Не хочу даже заглядывать в его компьютер! Как подумаю, что он все эти годы подглядывал за мной…

В это время в дверь позвонили.

Мы переглянулись. Елена побледнела – видно, вспомнила Анну.

– Ты кого-то ждешь? – спросила она.

– Может, Василий Макарович ключи забыл?

Я тихонько подкралась к двери и посмотрела в глазок.

Не понимаю, зачем вообще нужны дверные глазки. Узнать в них человека практически невозможно. Сейчас я увидела странное существо с раздутой физиономией и выпученными глазами. В руках у этого создания была какая-то коробка.

– Вася-джан! – раздался из-за двери знакомый голос. – Открой. Я же слышу, что ты там!

– Ашот? – проговорила я негромко. – Это ты?

– Ну, я! А кто же еще?

– Ты там один? – зловеще спросила я.

– Один, один! Открой уже!

Я вздохнула и открыла дверь. В квартиру вошел капитан полиции Ашот Бахчинян собственной персоной. В руках он держал коробку с тортом «Прага».

– Ты же в отпуске! – проговорила я, машинально принимая у него торт.

– Был в отпуске… – вздохнул Ашот. – Отозвало начальство. Из-за этого дела… из-за убийства в торговом центре.

– Кто там? – донесся из комнаты голос Елены.

– Это она? – шепотом спросил Ашот.

Я молчала, судорожно думая, как ответить, и тут Ашот пришел мне на помощь:

– Да не бойся, я никому не расскажу. Тем более что начальство приказало притормозить.

– Странно как-то. Тебя из отпуска отозвали, а дело велели притормозить? – Я сделала вид, что ничего не знаю.

– Вот так у нас всегда! – вздохнул Ашот. – У меня, между прочим, торт…

– Я заметила! Ладно, проходи!

Ашот прошел в комнату. Елена шарахнулась от него, но он примирительно поднял руки:

– Не бойтесь! Я здесь неофициально! А вас я не знаю, вообще первый раз вижу!

– Первый и последний, – мрачно проговорила Елена.

– Ну, зачем же так… я надеюсь, что мы станем друзьями, а может быть, и больше, чем друзьями…

– Ашот! – одернула я его. – Женщине не до того! Лучше скажи, зачем ты пришел.

– Ну, Вася-джан, зачем так строго? Мы ведь друзья, правда? Вот я и пришел по дружбе, кофейку выпить, поговорить…

– Поговорить? – зловеще протянул я. – А что же напарничек твой замечательный не явился? Боится мне на глаза показаться?

– Ну… – Ашот потупился, – понимаешь…

– Я-то все понимаю! Вот он оказывается какой! Стоял и спокойно смотрел, как эта… слова не подобрать, кто такая, меня по полу валяла! А может, он нарочно ее подослал, самому-то стыдно было в глаза мне смотреть?

– Ну, Василиса! – Ашот замахал руками. – Ты слишком плохо о Леше думаешь!

– Я с этого случая вообще о нем не думаю! – отрубила я. – Так ему и передай, что между нами все кончено! Подарки его отдам!