- А мы между стрельбами, - отвечают с хитринкой севастопольские рыбаки.

Уговорили они Петрова. Дал генерал им своё согласие. Вернули рыбакам рыбацкие сети.

Атаковали теперь рыбаки командующего Черноморским военным флотом адмирала Филиппа Сергеевича Октябрьского.

- Война же, - сказал Октябрьский.

- Понятно, - отвечают рыбаки.

- Там же мины, - сказал. Октябрьский.

- А мы между минами, - опять о своём севастопольские рыбаки.

- Там же огонь. Сильнейший огонь, - говорит Октябрьский.

- А мы между стрельбами.

Уговорили всё же они и Октябрьского. Дал адмирал разрешение. Стали морские сторожевые посты выпускать рыбаков на рыбную ловлю в море.

Непростой оказалась ловля. Начали фашистские лётчики охотиться за советскими рыбаками. Выйдут рыбацкие лодки в море. Появляются в небе фашисты-стервятники.

Но не боялись севастопольские рыбаки этих воздушных пиратских атак. Знали: нужна Севастополю рыба.

Часто на помощь рыбакам приходили советские лётчики.

Тянут рыбаки на море свои сети, а в это время в воздухе над этим местом баражируют, то есть кружат, советские самолёты, не подпускают фашистов к рыбацким лодкам.

Приметили в Севастополе: если над морем у Качи, у Херсонеса, у Балаклавы висят самолёты, значит, там рыбаки, значит, будет в городе свежая рыба - рыба нелёгкого севастопольского улова.

ВЕЩЕСТВЕННОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО

Севастополь - удивительный город. Рядом идёт война. Каждый день бомбят фашисты, обстреливают город, а город не только воюет - работает, учится. Даже, как в мирные дни, улицы подметают в городе. На бульварах цветы высаживают.

- Цветы? Подождут цветы!

- Нет! - отвечают в городе.

Апрель. Зацвело, зазеленело кругом в Севастополе. Затрепетало весной и нежностью.

Дивизионный комиссар Иван Филиппович Чухнов - член Военного совета Приморской армии - в один из весенних дней 1942 года выехал к бойцам на передовую. Приехал. А тут авиационный налёт. Отбомбились фашисты, а затем полетели с неба листовки. Сбрасывали фашисты такие листовки на наши передовые позиции и раньше. Чего они в них только не писали! Вот и в тех, которые были сейчас у комиссара Чухнова.

«Севастополь снесён с лица земли», - читает комиссар в одной из листовок. «Севастополь пуст и мёртв», - читает в другой листовке. «Защищать в Севастополе больше некого», - читает комиссар в третьей. Врали фашисты в своих листовках. Пытались на наших солдат воздействовать.

Посмотрел Чухнов на листовки. Повертел их и так и этак. Покачал головой. Про себя ругнулся. Потом посмотрел на солдат. Ожидает, что же солдаты скажут.

- Бросают, - сказали солдаты.

- Читаем, - сказали солдаты.

- Брехня! - заявили солдаты.

Засмеялся Чухнов:

- Брехня?

- Так точно, товарищ дивизионный комиссар. Как же так: «Защищать в Севастополе больше некого», как же так: «Севастополь мёртв»? А у нас вот другие данные.

И тут же один из солдат к Чухнову:

- Товарищ дивизионный комиссар, просим вас на минуту зайти к нам в землянку.

Направился Чухнов к землянке. Пригнулся слегка при входе. Перешагнул порог. Выпрямился. Глянул. Да так и застыл у порога. В землянке на простом, сколоченном из досок столе стояла большая орудийная гильза. А в гильзе… А в гильзе… В гильзе стояли цветы. Розы. Майские. Пышные. Алые.

- Розы, - проговорил комиссар. Подошёл. Всё как-то не веря, что это розы, потрогал, понюхал. - Розы!

- Из Севастополя, - кто-то сказал из солдат.

- С Приморского бульвара, - сказал, уточнив, второй.

- От наших шефов, - добавил третий.

Оказалось, что шефы - девушки, комсомолки из севастопольской пошивочной мастерской.

Посмотрел Чухнов ещё раз на розы:

- Значит, жив, не разбит Севастополь. Доказательство, вижу, у вас убедительное.

- Вещественное, - кто-то сказал из бойцов.

«КРОКОДИЛ»

Откуда её раздобыли - толком никто не знал. Одни уверяли: было это ещё до Крыма. Другие: уже в Крыму. Мол, подобрали на крымских дорогах. Лежала она на боку в кювете. Оттуда сюда в Севастополь и притащили машину волоком.

Автомашина марки «ЗИС-101» была не частым в те годы явлением. Лучшей считалась маркой. Мотор у машины мощный. Кузов вместительный, длинный. Отличный ход. Отремонтировали, восстановили черноморцы автомашину. Маскировочной краской покрыли - в зелёный и чёрный цвет.

Как крокодил, получилась на вид машина. «Крокодилом» её и прозвали.

Попал «крокодил» в бригаду морских пехотинцев к полковнику Евгению Ивановичу Жидилову, стал он затем генералом.

Не знал усталости «крокодил». Носился по батальонам, по ротам, то в штаб, то из штаба, то к начальству, то от начальства, то в Севастополь в тыловые части бригады, то на командный пункт.

Привык «крокодил» к бригаде. И в бригаде как свой пришёлся. Полюбили его солдаты:

- Привет, «крокодил»!

- Как дела, «крокодил»?

- Что там нового слышно в штабе?

Оказалась машина на редкость выносливой. А главное, был «крокодил» удачливым. Фашистские самолёты за ним гонялись. Открывали огонь фашистские миномётчики. Не вспомнишь здесь всех историй. Как-то зимой застрял «крокодил» в снегу. Сразу же появился фашистский лётчик. Не уйдёшь, «крокодил»! В руках «крокодил»! Стал лётчик делать над машиной боевые заходы, бросал бомбы, входил в пике. Патроны все до единого расстрелял. Цел «крокодил», как новенький. Хоть бы одна царапина.

Затем, по весне, снова застрял «крокодил». Распутица. Буксует машина. Ни с места. Схватила колёса весенняя хлябь. Взяла машину в прицел фашистская артиллерия. Открыли пушки по ней огонь. Укрылись Жидилов и шофёр рядом в глубоком окопе. Машина, словно на полигоне, стоит на открытом месте.

Солдаты, что были в окопе, считают взрывы. Считает шофёр. Считает и сам Жидилов. Десять, двадцать, сорок, сорок четыре. Сорок четыре снаряда, и все в «крокодила». Прощай, боевой товарищ.

Стих огонь. Поднялись бойцы из окопа. Смотрят - глазам не верят. Цел, невредим «крокодил» - хоть бы одна занозина.

Бывало, конечно, всякое. Война есть война. Боец есть боец. И «крокодил» получал ранения. Ходил в «повязках», ложился в «госпиталь». Вновь автомобильные мастера поднимали машину к жизни.

Честно нёс службу свою «крокодил». Как равный в строю отважных.

Не стало его случайно. Погиб от фашистской бомбы. Стоял у штаба. Дремал без дела. Ударила бомба прямым попаданием. Был «крокодил» и нет.

Не скоро забыли бойцы машину. Часто вспоминали отважный «ЗИС». Так и во всём бывает. Честно прошёл по жизни - долго хранится след.

УЛИЦА ПЬЯНЗИНА

Июнь 1942 года. Фашисты начали новое, третье по счёту, самое мощное наступление на Севастополь.

Свой главный удар враги направили на северную часть города.

Днём и ночью здесь грохотали пушки. Не щадили