качнулся, осел сосед. Понимает высокий: убит сосед. Повернулся быстро к тому, что слева. И этот убит, что слева. Глянул вперёд на того, что важно сидит с водителем. Видит, от пули качнулся важный. Ещё секунда, и носом в баранку ткнулся и сам шофёр.

- А-а-ай! - закричал высокий.

Вильнул автомобиль на крымской лихой дороге. Секунда - и с кручи как камень вниз.

Поднялся из-за придорожных камней снайпер старшина Ной Адамия.

- Порядок! - сказал Адамия.

Бывали дни, когда по десять, двадцать и даже тридцать фашистов сражал из своей винтовки прославленный Ной Адамия. Почти триста фашистов уничтожил Адамия под Севастополем.

За свой ратный подвиг Ной Адамия награждён высшей наградой Родины. Он стал Героем Советского Союза.

«ЕСТЬ И БУДЕТ!»

Разговорились как-то, сидя в окопе, солдаты о том, что у фашистов снарядов много.

- И мин.

- И бомб.

- И взрывчатки разной.

Действительно, не испытывали фашисты под Севастополем недостатка в боеприпасах.

- Много снарядов, много, - соглашался с другими солдат Репков. Много. А всё же - убавить можно.

Солдаты сразу с вопросом:

- Как?

- Можно, - подтверждает Репков. Однако, как же их поубавить, не говорит.

Не терпится солдатам, гадают вопросами:

- Взрывать поезда со снарядами?

- Можно и так, - отвечает Репков. - А можно и по-другому.

- Топить корабли с боеприпасами?

- Можно и корабли на подходах топить, - соглашается Репков. - А можно и по-другому.

- Отбивать у фашистов склады?

- Можно и отбивать. А можно и вовсе иначе, - отвечает опять Репков.

Надоела солдатам загадка Репкова. Отстали они с вопросами.

Ночью Репков исчез из окопа. «Куда бы?», «Зачем бы?» - гадают солдаты. Было это на участке севернее Севастополя. Пробрался солдат в соседний пустой овраг, выбрал склон, обращённый к фашистам. Стал в темноте возиться, что-то таскать к оврагу.

Когда рассвело, посмотрели солдаты, видят: по склону оврага из камней выложено два слова. Читают солдаты эти слова. А слова такие: «Смерть Гитлеру!»

Увидели слова и фашисты. Увидели, открыли ураганный огонь по оврагу. Грохотали, грохотали пушки. Разбили снаряды надпись.

Сосчитали наши бойцы, сколько снарядов фашисты потратили. Оказалось 250.

- Ого-го, - покосились они на Репкова.

Ночью Репков снова пошёл к оврагу. Восстановил солдат надпись. Рассвело. Надпись на старом месте.

Снова фашисты огонь открыли. Били, били, ревели пушки. Крошили снаряды надпись. Сосчитали снова наши бойцы, сколько снарядов враги потратили. Оказалось - 300.

Спускается вечер. Снова к оврагу спешит Репков.

- Разоришь ты фашистов, - смеются солдаты. - По миру босыми пустишь. - А сами удаче рады.

Не только здесь, на северной стороне, но и в других местах вокруг Севастополя стали появляться из камня надписи. Расстреливали их фашисты из пушек, бомбили с воздуха. Однако надписи вновь восстанавливались.

Одна из них была особенно ненавистна фашистам. Была она выложена огромными трёхметровыми буквами в самом городе на крутом склоне Исторического бульвара. Далеко виднелась и с земли и с воздуха эта надпись. Вот её слова: «Севастополь был, есть и будет советским!»

Верная очень надпись.

ВЫХОДНОЕ ПЛАТЬЕ

Было это ещё до начала войны с фашистами. Кате Извековой подарили родители новое платье. Платье нарядное, шёлковое, выходное.

Не успела Катя обновить подарок. Грянула война. Осталось платье висеть в шкафу. Думала Катя: завершится война, вот и наденет она своё выходное платье.

Фашистские самолёты не переставая бомбили с воздуха Севастополь.

Под землю, в скалы ушёл Севастополь.

Военные склады, штабы, школы, детские сады, госпитали, ремонтные мастерские, даже кинотеатр, даже парикмахерские - всё это врезалось в камни, в горы.

Под землёй организовали севастопольцы и два военных завода.

На одном из них и стала работать Катя Извекова. Завод выпускал миномёты, мины, гранаты. Затем начал осваивать производство авиационных бомб для севастопольских лётчиков.

Всё нашлось в Севастополе для такого производства: и взрывчатка, и металл для корпуса, даже нашлись взрыватели. Нет лишь одного. Порох, с помощью которого подрывались бомбы, должен был засыпаться в мешочки, сшитые из натурального шёлка.

Стали разыскивать шёлк для мешочков. Обратились на различные склады.

На один:

- Нет натурального шёлка.

На второй:

- Нет натурального шёлка.

Ходили на третий, четвёртый, пятый.

Нет нигде натурального шёлка.

И вдруг… Является Катя. Спрашивают у Кати:

- Ну что - нашла?

- Нашла, - отвечает Катя.

Верно, в руках у девушки свёрток.

Развернули Катин свёрток. Смотрят: в свёртке - платье. То самое. Выходное. Из натурального шёлка.

- Вот так Катя!

- Спасибо, Катя!

Разрезали на заводе Катино платье. Сшили мешочки. Засыпали порох. Вложили мешочки в бомбы. Отправили бомбы к лётчикам на аэродром.

Вслед за Катей и другие работницы принесли на завод свои выходные платья. Нет теперь перебоев в работе завода. За бомбой готова бомба.

Поднимаются лётчики в небо. Точно бомбы ложатся в цель.

ПТИЦУ В ПОЛЁТЕ СХВАТЯТ

Разведчики. Здесь, под Севастополем, много их, лихих и отважных. Если надо - со дна морского иглу достанут, птицу в полёте руками схватят.

Разведчики, матросы Ноздрачёв, Поляков и Митрохин, получили задание пленить штабного фашистского офицера. Советским командирам надо было срочно узнать о последних фашистских приказах.

Отправились в путь разведчики. Сидели в засадах, выходили к дорогам. Не попадается им офицер из штаба.

Подумал Ноздрачёв: «Где лучше всего искать штабного офицера?» И тут же себе ответил: «Конечно, в самом же фашистском штабе».

Обратился к друзьям по разведке:

- А что, если к фашистам в штаб?

- Ну что же, - сказал Поляков.

- Рискнём, - поддержал Митрохин.

Дождались разведчики ночи. Подкрались к фашистскому штабу. Осторожно, без шума убрали охрану. Тихо, пустынно в штабе. Дежурный офицер, развалившись на стуле, дремлет. Вот она спит, удача! Сейф железный стоит в углу. Вот они где, приказы!

- Гутен морген, с добрым утром! - толкнул Ноздрачёв фашистского офицера.

Открыл тот глаза. Не понял, в чём дело.

«Гутен морген», - хотел сказать. Вдруг видит - люди в советской военной форме.

- Руки вверх! - прокричал Ноздрачёв.

Заморгал офицер глазами. Отскочила, словно чужая, челюсть.

- Руки вверх! - повторил Ноздрачёв.

Рванулся офицер к пистолету. Но в ту же секунду разведчики скрутили фашисту руки. Довольны матросы. В руках добыча.

Показал Ноздрачёв офицеру на сейф. Потребовал ключ у фашиста.

Заикается тот, отвечает: мол, нет ключа, у начальства ключ.

Проверили разведчики у офицера карманы. Верно, нет у него ключа.

Как же быть? Может, гранатой сейф