Тела погибших в тоннеле переправили в Россию, за исключением доктора Штреллера, которого похоронили здесь, на городском кладбище.

Кстати, выяснилось, что сумасшедший ученый, перед тем как покинуть базу Неллис, все-таки запустил механизм самоуничтожения. По крайней мере, специальная поисковая группа на вертолетах обнаружила на месте базы сплошные руины и просевшие вглубь воронки. Одна из них стала могилой для отважного Санича — станция подземной железной дороги была уничтожена вместе с другими объектами.

Тоннели, в которых обитали монстры, зачищать пока не стали, благо наружу они выбраться не пытались. Но в будущем с ними следовало разобраться, и Гумилев не хотел бы, чтобы образцы боевых тварей попали в плохие руки.

Мастера собирались судить, но чем закончится суд и когда он вообще состоится, было неясно — огромное количество адвокатов трудилось, пытаясь доказать, что бывший сенатор руководствовался исключительно благими намерениями, а преступления совершали его подчиненные, о чем он чаще всего не ведал. К тому же сейчас Мастер выступал в качестве одного из главных спонсоров разработки долгожданной вакцины, что серьезно усиливало его позиции.

Мидори улетела в Токио, как только прошла все разрешительные процедуры и обследования. Насколько знал Гумилев, она решила заняться созданием компьютерной игры по мотивам их приключений на Закрытой Территории. Андрей искренне надеялся, что он как персонаж в игре присутствовать не будет.

— Андрей Львович!

Это был Ник. Толковый парень, которого удалось вытащить буквально из капкана, расставленного людьми покойного Эйзентрегера. Гумилев с тех пор сталкивался с ним редко — в российском посольстве в США, когда Ника только-только привезли, чтобы переправить домой, а потом несколько раз в офисе. Ник работал с Пашей и Колей, и те не могли на него нарадоваться. Правда, у него было несколько пунктиков.

Во-первых, Ник наотрез отказывался работать с Исин. Почему — он не объяснял, утверждая лишь, что это проистекает из его предыдущего опыта.

Во-вторых, он соглашался работать только в России. Опять же не объясняя почему и не выезжая ни в какие командировки. Все это было поправимо, и никто к парню придираться не стал. Ну не хочет человек, и не надо. Кто-то не ест селедку или помидоры, кто-то не хочет работать с Исин или покидать пределы родины.

Тем сильнее было удивление Гумилева, когда Ник потребовал, чтобы его отправили в Солт-Лейк-Сити. Из Москвы связались с Гумилевым по скайпу и уточнили, нужен ли здесь Ник. По сути, каких-то заданий его профиля Андрей Львович пока не видел, но и отказывать не стал. Не достопримечательности же посмотреть человек собрался. Просится — значит, есть такая нужда.

Ник и сам не знал, почему прилетел в Америку.

Сидел в своем кабинете, просматривал кое-какие сайты, и вдруг словно лед за шиворот сунули. Защемило сердце, стало неспокойно, неуютно…

Он вышел на улицу, прогулялся по холодку, попил газировки, съел мороженое. Не помогло. Где-то в мозгу сверлил и сверлил маленький жучок: «Подумай… Сопоставь… Сделай выводы…»

А потом Ник сообразил — он снова «почувствовал» Лекса. Лекс пропал — и вновь появился. Бросившись к монитору, Ник лихорадочно стал рыться в просмотренных материалах. Так… Да, сводка по текущим событиям в Соединенных Штатах, вернее, на Запретных Территориях. Вроде все как обычно… Ага, внутренние рассылки — операция «Илиада», тоже ничего нового, слава богу, все у них обошлось, а то уже думали, пропала экспедиция… Стоп.

Вакцина.

Гуманитарная помощь… организация временных лагерей… волонтеры…

А что, если Лекс — там?!

Самолет упал в Канаде, да. Вернувшись в Москву, Ник собрал всю информацию, которую только мог (принципиально без помощи Исин), о найденном на острове Сомерсет разбитом «бичкрафте». Связывался с канадцами, с конной полицией, с полярниками, экологами и этнографами. Узнал о странном происшествии в эскимосском становище, где какой-то зверь уничтожил все население. Ничего.

Конечно, следы Лекса вполне мог подчистить Рейх. Им это по зубам, хоть фашиков и разгромили. И потому Ник отправился к заместителю Гумилева и попросил направить его в Солт-Лейк-Сити.

Он был искренне благодарен Андрею Львовичу за то, что тот дал разрешение и выдал, так сказать, полный карт-бланш. Ник вылетал с ооновцами в рейды, посетил Лас-Вегас и еще несколько крупных городов, показывал фотографии, опрашивал выживших, участвовал в допросах задержанных военных преступников.

Безрезультатно. Если Лекс и был в пораженных вирусом штатах, то не оставил никакого следа. Но Ник чувствовал, что все не так просто.

Паутина продолжала сплетаться. Несколько писем, отправленных на адрес Синки, остались без ответа. Пимонно на связь не выходил — то ли разуверился в способностях выбранного им кандидата («Нет слов! Из всех вариантов выбрать самый нелепый!»), то ли по какой-то причине взял паузу. Папа улаживал внутрицерковные скандалы с педофилами и, такое впечатление, тоже был чрезвычайно занят.

Сегодня Ник вернулся из очередного вылета. Вертолетчики разгромили один из немногих уцелевших бандитских лагерей, и он высадился на его руины вместе с ооновскими военными.

Ник бродил среди людей, которые лежали там и сям, заложив руки за голову. Их обыскивали, надевали наручники и загоняли в грузовые «Сикорские». Солдаты не церемонились: раздавали пинки и тычки, пускали в ход приклады, а какого-то верзилу с ожерельем из человеческих ушей на шее попросту пристрелили на месте. Ник никак не мог их за это порицать.

Но Лекса не оказалось и там. Ник посмотрел, как в вертолет заталкивают последнего бандита, седого татуированного старика в кожаном жилете на голое тело, усеянном немецкими «Железными крестами» и нашивками, и тоже полез в кабину. А когда прилетели обратно, сразу же пошел искать Гумилева.

— Привет, Ник, — Гумилев протянул руку.

— Я, пожалуй, полечу обратно. Когда у нас борт?

Гумилев взглянул на часы.

— Сегодняшний уже ушел. Хочешь, отправляйся на обычном коммерческом рейсе.

— Да, наверное… Зачем ждать до завтра.

Парень выглядел опечаленным.

— Что случилось? — спросил Андрей. — Не сделал то, что хотел?

— Я искал… брата, — сказал Ник.

— У тебя есть брат?

— Не совсем брат… Долго рассказывать, Андрей Львович, — Ник помолчал и решительно продолжил: — Андрей Львович, вот скажите, пожалуйста, у вас бывает ощущение, что вы все делаете не так? Наперекосяк, неправильно…

— Постоянно, — улыбнулся Гумилев. — Наверное, если бы я постоянно думал, что делаю все правильно, мне было бы скучно жить.

— Правда?

— Зуб даю, — Гумилев по-пацански щелкнул ногтем большого пальца по резцу. Ник засмеялся, хоть и не слишком весело.

— Верю… Ладно, я поехал в аэропорт. Спасибо, что разрешили мне здесь поваландаться, хоть и без особого толка…