— Причина, по которой я разыскиваю мистера Хо­кинса, — объясняет Гэри, обращаясь к Джиллиан, — в том, что он сбывал студентам местного университета ядовитое вещество растительного происхождения, что привело в трех случаях к смертельному исходу.

— В трех! — Джиллиан качает головой.

Джимми говорил, что умерли двое. Что он не вино­ват — мальчишки по дурости не знали меры и к тому же норовили недоплачивать ему то, что с них причиталось. «Сопляки хреновы, — так отзывался он о них. — До уни­верситета засиделись в маменькиных сыночках!» Он врал не моргнув глазом о чем угодно, из чистой любви к искусству. Джиллиан тошно вспоминать, как безогово­рочно принимала она на веру его слова, становясь во всем на его сторону. Помнится, она подумала тогда, что эти ребята, видимо, сами накликали на себя беду.

— Ужас какой! — отзывается она на сообщение Гэри Халлета о трагедии в стенах университета. — Это чудо­вищно.

— Несколько свидетелей опознали вашего друга, но сам он исчез.

Джиллиан слушает его вполуха, мысленно возвра­щаясь к тому, как все это было. В августе пустыня под Тусоном накаляется градусов до пятидесяти. Однажды, вскоре после того, как состоялось их знакомство, они с Джимми в такую жару неделю вообще не выходили из дому — включили кондиционер, а потом пили пиво и ублажали друг друга в постели разнообразными спосо­бами, какие горазд был придумывать Джимми и кото­рые сводились в основном к ублажению его самого.

— Давайте не будем называть его моим другом, — го­ворит она.

— Не будем, — соглашается Гэри. — Только хотелось бы перехватить его, пока он не всучил эту пакость еще кому-нибудь. Хотелось бы, чтобы такое больше не по­вторилось.

Гэри смотрит на Джиллиан, и под взглядом этих темных глаз трудно отвести в сторону свои или правдо­подобно изложить свою домашнюю заготовку. Знала эта самая Джиллиан о смерти трех студентов или нет — но что-то ей определенно известно. Это для Гэри оче­видно — хотя бы по тому, с каким упорством она глядит в пол. С каким виноватым выражением — впрочем, оно может объясняться лишь тем, что это к ней возвратил­ся домой Джеймс Хокинс в тот вечер, когда корчился в судорогах студент-историк. Что она поняла в эти ми­нуты, с кем спала, кого называла своим милым.

Гэри ждет, что Джиллиан все же выскажется так или иначе, однако первой не выдерживает молчания Сал­ли. Она крепилась как могла, уговаривала себя не рас­пускать язык, брать пример с Джиллиан, но не выдер­жала. Неужели лишь потому, что хотела обратить на се­бя внимание Гэри Халлета? Вернуть себе то ощущение, которое изведала, когда он был занят только ею?

— Такое больше не повторится, — говорит она. Гэри встречается с ней взглядом.

— Это у вас прозвучало достаточно твердо.

Хотя, конечно, из письма он уже знает, как она мо­жет быть тверда. Что-то у вас там не так, писала она Джиллиан. Уходи от него! Поселись отдельно, в доме, где ты будешь сама себе хозяйка! Или возвращайся сюда. Все бросай и приезжай!

— Она хочет сказать, что Джимми в Тусоне больше не объявится, — поспешно вмешивается Джиллиан. — Если его разыскивают, поверьте — он это знает. Он глуп, но не до такой степени. Не станет он больше торговать наркотиками в городе, где покупатели у него умирают.

Гэри вынимает визитную карточку и протягивает ее Джиллиан:

— Не хочу вас пугать, но мы здесь имеем дело с опасным субъектом. Позвоните мне в случае, если он попытается с вами связаться, буду признателен.

— Он не попытается, — говорит Салли.

Она положительно не способна держать язык за зу­бами! Это что-то невозможное! Что с ней происходит? Этот вопрос читается в негодующем взгляде Джилли­ан, и его же задает себе сама Салли. Просто у этого сле­дователя такой озабоченный вид, когда он на чем-то сосредоточен! Видно, что он неравнодушный человек.

Человек, которого, когда найдешь наконец-то, ох как не хочется потерять...

— Джимми знает, что между нами все кончено, — объявляет Джиллиан.

Она идет налить себе чашку кофе и незаметно тол­кает Салли локтем в бок.

— Что с тобой? — шипит она. — Ты можешь помол­чать? — Она вновь оборачивается к Гэри. — Я очень яс­но дала понять Джимми, что нашим отношениям ка­пут. Вот почему он не станет пробовать со мной связа­ться. Наша связь — это уже история.

— Машину у вас придется изъять, — говорит Гэри.

— Естественно! — Джиллиан — само великодушие. Минутки через две этого типа, даст бог, здесь не бу­дет. — Какой вопрос!

Гэри встает и приглаживает руками свою темную шевелюру. Теперь ему пора уходить. Он знает это, но ноги его не слушаются. Вот так стоял бы весь день и то­нул вновь и вновь, глядя в глаза Салли. Вместо этого он берет свою чашку и несет ее к раковине.

— Ну зачем? Не беспокойтесь, пожалуйста, — про­никновенно говорит Джиллиан, изнывая от нетерпе­ния сплавить его как можно скорее.

Салли с улыбкой наблюдает, как бережно он опу­скает в раковину чашку и ложечку.

— Если вдруг, паче чаяния, случится что-нибудь — я до завтрашнего утра в городе.

— Ничего не случится, — обещает ему Джиллиан. — Уверяю вас.

Гэри вынимает блокнот, в который заносит себе на память всякие мелочи, и раскрывает его.

— Я буду в мотеле «Вам — сюда». — Он поднимает го­лову и видит только серые глаза Салли. — Мне его ре­комендовали в бюро проката машин.

Салли известна эта дыра по ту сторону Развилки, неподалеку от овощной палатки и фирменной закусоч­ной «Куры гриль», которая славится своим превосход­ным луковым гарниром. Ей дела нет, что он остановил­ся в зачуханном мотеле. Ей все равно, что он завтра уезжает. Она, если уж на то пошло, уезжает тоже. Еще чуть-чуть — и ее с девочками здесь след простынет. Если пораньше встать и не тратить времени на утрен­ний кофе, можно попасть в Массачусетс уже к полуд­ню. Отдергивать после ланча занавески, впуская солнце в сумрачные комнаты тетушек.

— Спасибо за кофе, — говорит Гэри. Взгляд его пада­ет на подоконник, где чахнет полуживой кактус. — У вас тут определенно не лучший экземпляр. Он в пла­чевном состоянии. Можете мне поверить.

Этой зимой Эд Борелли преподнес на Рождество всем дамам в школьной канцелярии по кактусу. «По­ставить на окошко и забыть», — посоветовала коллегам Салли, когда поднялся ропот на тему, кому нужен та­кой подарок, и сама именно так и поступила, хотя мо­гла время от времени плеснуть ему на блюдечко води­цы. Но чем-то этот кактус привлекает внимание Гэри. У него снова озабоченный вид; он возится, пытаясь до­стать что-то застрявшее между блюдцем и горшком, в который посажен кактус. Он поворачивается к Салли и Джиллиан с таким страдальческим лицом, что первая мысль у Салли — не уколол ли он себе палец.

— А, дьявол, — шепчет Джиллиан.

В руке у Гэри — серебряное кольцо Джимми, вот чем объясняется это страдальческое выражение. Сейчас ему начнут врать, и он это знает. Скажут, что видят этот перстень первый раз в жизни, что купили его в анти­кварной лавке, что он, должно быть, свалился к ним с неба...