Сбежать!

Одно это слово — «бегство» — заставляло ее сердце стучать так, что она боялась выдать свои чувства тюремщикам. Не проходило минуты, чтобы она не думала о побеге. И если бы ей выпала самая ничтожная возможность, она воспользовалась бы ею!

В залу вошла молодая женщина, темноволосая, в длинном шелковом платье и легком парчовом сюрко, улыбчивая, но терявшаяся от предстоящей встречи.

— Здравствуйте, — проговорила она.

Девушка ответила на приветствие. Она ожидала еще одного аристократа из враждебного ей лагеря, а тут… У дверей залы стояли охранники с алебардами — они держали глаз востро, следя за женщинами, особенно — за французской воительницей.

— Вы — Жанна? — спросила молодая женщина.

— Да, — ответила пленница.

Только тут она разглядела, что женщина беременна — ее живот был округлым, и рука ее то и дело непроизвольно касалась его, точно она нащупывала своего ребенка — не делся ли он куда-нибудь, не убежал ли.

— Мне так хотелось увидеть вас…

— Кто вы?

— Меня зовут Изабелла, я… супруга Филиппа, — смущаясь, добавила она, — герцога Бургундии.

Жанна вспыхнула — и это не укрылось от герцогини. Изабелла Португальская! Кузина лорда Бедфорда, жена — Филиппа! Сестра врага, жена врага…

— Я понимаю ваше чувство, — поспешно проговорила Изабелла. — И все-таки я хотела увидеть вас, Жанна. Чтобы ни говорил мой муж и лорд Бедфорд, вы — героиня. И беседовать с вами для меня большая честь.

Жанна усмехнулась. Надо же, какие нежности!

— Прошу вас, сядем, — Изабелла указала на одно из кресел. — Прошу вас…

Они сели в епископские кресла — друг против друга.

— Что же привело вас сюда — только любопытство? Но что во мне такого необычного, герцогиня?

— Все! Держать в руках меч и проливать кровь своих врагов, днем и ночью быть в седле, командовать целой армией… Сколько вам лет, Жанна?

— Двадцать два.

— Двадцать два! Так это ли не чудо? Вы даже не знаете, Жанна, как вы смотритесь со стороны!

Жанна улыбнулась:

— Не знаю, герцогиня. У меня никогда не было на это времени — смотреть на себя со стороны. Я всегда смотрела только вперед и никогда не оглядывалась.

Как это странно, думала Жанна, у злодея, терзавшего ее землю, была такая милая жена, с округлым животом, выдававшим ее беременность; у него должен был родиться ребенок, которого он несомненно будет любить, ограждать его от опасностей, играть с ним…

— Скажите, Жанна, это сложно — быть воином?

— Нет, когда знаешь, за чтопроливаешь кровь — свою и чужую. Когда веришь, что Господь на твоей стороне. Тогда и умереть не страшно.

— Так мог сказать только благородный рыцарь…

Дамы с интересом смотрели друг на друга — они были двумя разными планетами. Изабелле было непонятно, как это — врываться с мечом в ряды врагов, отсекать головы и руки. Ведь это работа мужчины! И Жанне было непонятно счастье этой милой женщины. Во всем угождать мужу, только и делать, что примерять платья, пытаясь быть обольстительной, и еще — носить под сердцем дитя… Каково это — быть матерью? Но ведь это и было — главное счастье любой женщины! Разве не так? Счастье, которого она, по воле Господа, лишена…

— О чем вы думаете, Жанна? — спросила Изабелла.

— О себе и о вас, герцогиня, — честно ответила девушка. — Мы такие разные. И вы думаете о том же…

Изабелла опустила глаза — Жанна поняла, что попала в точку.

В том же дворце епископа Нуайона, в то же самое время, беседовали двое мужчин — Филипп Бургундский и его вассал Жан Люксембург.

— Жанна принадлежит вам, граф, каковы ваши планы?

— Она принадлежит нам обоим, монсеньор. — Жан Люксембургский пожал плечами. — Я думаю продать ее французам. Уверен, что очень скоро мы получим от Карла Валуа письмо, в котором он заверит нас о скорой передаче денег. — Люксембург следил единственным глазом за своим сюзереном. — Война вытянула из нас много средств. Дева Жанна приложила к этому немало усилий — она и пополнит нашу с вами казну.

Слушая его, Филипп Бургундский качал головой — он готов был подписаться под каждым словом своего верного вассала.

— Не буду с вами лукавить, граф, инквизиция просит меня передать Деву в ее распоряжение. Они утверждают, что Жанна должна предстать перед судом как подозреваемая во «многих сильно отдающих ересью преступлениях». Это слова Парижского университета. — Он усмехнулся. — Как видно, англичане торопят их. Я не ответил инквизиторам, и поэтому со дня на день жду нового письма.

— В ересях? — усмехнулся Люксембург — из-за шрама его улыбка выходила кривой. — Англичане должны что-то придумать в свое оправдание — им не терпится посчитаться с ней за все ее победы!

Жан Люксембург вспомнил о недавней встрече с братом, которую он скрыл от своего сюзерена. Луи советовал не связываться с королем Франции, а предложить англичанам выкупить Деву. Но этот поступок был бы постыдным и Жан ответил категорическим отказом. Впрочем, последнее слово окажется за Филиппом Бургундским. Как ни крути.

— Будем надеяться, что Карл Валуа не станет тянуть с выкупом, — заметил герцог. — Что он как можно скорее нырнет в закрома и приступит к сбору звонкой монеты за свою ненаглядную сестренку! — Филипп взглянул на входные двери. — Пора мне вызволять Изабеллу, пока амазонка Жанна не убедила ее подстричься под юношу, одеть кальсоны и взять в руки меч. — Он рассмеялся. — Моя жена просто бредит этой воительницей!

…Беседа двух дам начиналась настороженно, но они и не заметили, как между ними появилась доверительность, дружеское взаимопонимание. Ну и что оттого, что одна взяла в руки меч, а другая решила испытать обычную женскую долю? Они обе были красивы и молоды. У каждой — только начиналась жизнь. В какой-то момент португальская принцесса забыла, что она — жена Филиппа, герцога Бургундии, а Жанна — о том, что муж молодой герцогини — ее заклятый враг. Теплый ветер юности легко обдувал сердца обеих дам — они просто болтали. К концу беседы дамы почувствовали, точно были знакомы, и уже давно. Жанна забыла, когда последний раз смеялась, а тут не смогла удержаться от улыбки, когда Изабелла ей рассказала о том, как она мучила известного голландского художника Яна ван Эйка, что был прислан ее будущим мужем писать ее портрет. Ей все время казалась, что она недостаточно хороша — и художник вновь и вновь переписывал ее лицо! А Жанна рассказала ей, как ее преследовал мальчишка из Невшато, пытаясь взять ее в жены, и как она огрела его палкой. Только потом он и отстал от нее…

Изабелла хотела спросить о чем-то, но точно стеснялась.

— И вы… никогда никого не любили? — наконец вымолвила она. — Я говорю о мужчинах…

— Я выбрала путь невесты Господа нашего, — сказала Жанна. — Так захотел сам Царь Небесный. Я не смогла противиться Его воле — и никогда не пожалела о своем выборе.