– Отец так не убивал, – сказал из-за его спины Альберти.

– Ты прав. Он вел себя поприличнее: попросту поручал Немцу зарезать своих жертв и растворить их трупы в кислоте, – ответил Данте, продолжая мысленно наблюдать за агонией девушки. – Смерть Мартины была мучительной.

– Об этом можно было догадаться и не приходя сюда. К тому же госпожа Каселли велела нам сидеть дома.

Данте взглянул на Альберти из-под зеркальных очков:

– Что ты думаешь о моем брате?

– Что он вам не брат.

– Я решил считать его братом, пока не доказано обратное. – Сон о встрече с Лео живо вставал в его памяти.

– ДНК…

– ДНК его волоса, найденного в дормитории ОБТ. Тебе не приходило в голову, что он мог специально его там оставить? – Данте развел руками. – И потом, братья бывают разные. Приемные братья, единоверцы, масоны, тамплиеры… Хотя лично я склоняюсь к мысли, что тамплиеры тут ни при чем. Но если увидишь кого-то похожего на персонажа из «Имени розы», скажи.

– Хорошо, господин Торре, – терпеливо пообещал Альберти.

– Вернемся к Лео. Думаешь, он из тех, кому нравится устраивать такие кровавые инсталляции?

Альберти задумался.

– Мне он казался вполне разумным человеком.

Данте кивнул, затушил окурок о перчатку и положил его в карман.

– По крайней мере одна его часть действует разумно, иначе он давно бы погиб. И какой вывод из этого напрашивается?

– Что у него был какой-то… мотив? – неуверенно предположил Альберти.

– Ты изменился к лучшему за время моего отсутствия. Молодец. – Опираясь на ненавистные ходунки, Данте поднялся. – А теперь пошли в амбар.

Дверь была заколочена и опечатана карабинерами. Данте прислонился к бетонной стене и снял солнечные очки.

– Не хотите заглянуть внутрь? – спросил Альберти, прижимаясь глазом к щели между досками.

– Все, что там можно было найти, уже нашли. – Прикрыв глаза ладонью, Данте огляделся. – У тебя в машине есть лом?

6

Звонок в «Signal» раздался, когда они были еще в двадцати километрах от Портико. Коломба только что поговорила с Барт, которая уезжала в Римини со своей командой: ей приказали заново провести экспертизу на «Вилле „Покой“», поскольку та, что сделали военные, не принесла никаких полезных результатов. Барт была рада помочь им в расследовании, но ее злило, что ее не предупредили о командировке заблаговременно, – из-за дополнительной нагрузки она совсем забросила свою основную работу в Милане.

– Где ты? – спросила Коломба Данте, услышав в трубке шум ветра.

– На старой мельнице.

– Я ведь просила тебя не выходить из дому?

– А ты не забыла, что ты мне не мать? В общем, я позвонил, потому что нам нужно съездить домой к Кончо. Если назовешь адрес, я попробую проникнуть туда сам, а Альберти постоит на стреме.

Машину Коломбы резко повело.

– Жди меня в Портико и не лезь на рожон.

Они встретились перед музеем, где выставлялись знаменитые посеребренные бронзовые монеты времен Римской империи, которые жители Портико отстояли от поползновений Национального римского музея. Коломба помнила об этом, потому что одним из демонстрантов был ее собственный отец. В свое время она даже опасалась, что из-за этой истории ее не примут в полицейскую академию: родители-бунтари являлись серьезным препятствием при отборе, хотя отец Коломбы вовсе не был бунтарем. Скорее его можно было назвать потомственным консерватором.

Встреча Эспозито и Данте представляла собой почти трогательное зрелище: последний даже позволил себя обнять.

– Гений, я был уверен, что больше тебя не увижу. Но человек полагает, а Бог располагает, а?

– Я вернулся специально, чтобы тебя разочаровать. Ты же куришь, да? У меня сигареты закончились.

– А то… – Эспозито отдал ему полпачки и обнял Альберти. – Ну ты и здоровяк, амиго. Поделишься анаболиками?

– Да отвяжитесь вы все от меня. Ничего я не принимаю. Просто немного упражняюсь с весом.

– Ну да, как же…

Коломба отправила обоих амиго присматривать за домом и обсуждать прошедший день, а сама осталась с Данте, который внезапно показался ей вовсе не усталым. И зрачки у него были огромные.

– Ты что натворил? – спросила она.

– Ничего.

– Помнишь правило «никакой брехни»?

– По дороге сюда нам встретились пожилые велосипедисты-любители. Видела бы ты, как резво они крутили педали на подъеме! Ну, я и попросил Альберти их обыскать. – Данте сунул руку под пальто и приложил к груди. – Не знаю, что за гадость была у них во фляжке, но у меня сердце стучит как бешеное.

– Тебе что, жить надоело? И зачем только я с таким трудом тебя разыскивала!

Данте крутил пируэты вокруг ходунков.

– Потому что иначе твоя жизнь была бы серой, КоКа. Итак, как прошла встреча с Лукой?

Коломба рассказала о Шифре, и оживление Данте разом схлынуло.

– Эй… Тебе плохо? – спросила она.

Он пожал плечами:

– Просто позавидовал кучке мальчишек, которые писали друг другу послания какашками.

– Почему?

– Им хотя бы было с кем поговорить. А у меня все тринадцать лет был только Отец, да и тот с закрытым балаклавой лицом.

– И Лука, и остальные ребята, кажется, уверены, что где-то до сих пор орудует Отец или его преемник.

– И никто не подходит на роль преемника лучше Лео. Сынок, сменяющий Отца. Лучший сынок. – Данте закурил. – Итак, мы идем к Кончо?

– Не думаю, Данте. Если Лупо узнает, то воспримет это как объявление войны. И потом, если бы в квартире были какие-то улики, их бы уже нашли.

– Давай так: услуга за услугу. Я объясню тебе Шифр Луки, а ты согласишься рискнуть.

– Ты знал Шифр?

– Нет. Я его понял. – Данте постучал по капоту. – Я только что сказал тебе «привет». Ну что, по рукам?

Любопытство взяло над Коломбой верх.

– Ты мне за это заплатишь. Ладно.

Данте поднял здоровую руку:

– Смотри внимательно. Я научу тебя новому способу считать. Я наткнулся на него в эссе Айзека Азимова.

– Я читала одну из его книг. Он пишет про роботов.

– Ты еще скажи, что Рафаэль писал одних Мадонн. – Данте поднял большой палец. – Один. – Он опустил большой палец и поднял указательный. – Два.

– По-моему, не очень-то изобретательно.

– Постой, сейчас будет самое интересное. – Он поднял большой и указательный пальцы. – Три. – Он поднял средний палец и опустил остальные. – Извини. Четыре. – Он показал большой и средний пальцы. – Пять.