резкости, властности. Напротив - голос его звучал мягко, вкрадчиво, едва ли не заискивающе…

- Здравствуй, - откликнулась коротко, предоставляя ему продолжить разговор самостоятельно.

- Как дела? Как девочки?

Незадолго до этого я как раз поинтересовалась у дочерей, не звонил ли кому-нибудь из них отец, и от обеих получила отрицательный ответ. Поэтому теперь не удержалась от едкого замечания:

- Ты бы знал ответ на этот вопрос, если бы потрудился с ними пообщаться.

Я не могла этого видеть, но по тону Славы ясно представила, как он поморщился, отвечая:

- Сомневаюсь, что они этого захотят.

- Не попробуешь - не узнаешь, - заметила я и следом протянула:

- А впрочем… совсем забыла. Зачем тебе дочери? У тебя ведь есть другая, запасная семья.

- Лид, ну зачем ты, - произнес он с явной досадой. - Это не так…

- По твоему поведению этого не скажешь.

Он шумно втянул в себя воздух, словно хотел выпалить что-то резкое, грубое… но в последний момент сдержался.

Его голос прозвучал примирительно, когда он после паузы сказал:

- Я как раз хотел поговорить... об этом всем. Думаю, нам пора разобраться как двум взрослым людям…

- Ну надо же, - неподдельно удивилась я. - А я полагала, ты и не вспомнишь, что тебя окружают именно что люди, а не марионетки.

Он ответил не сразу. Сначала послышался тяжелый вздох, затем он неожиданно признал:

- Что ж, я это заслужил… Но я действительно хочу с тобой нормального диалога. Можно мне приехать?

Моя первая мысль была панической: неужели он знает, где мы живем? Но следом пришло логичное возражение: нет, но именно это он и хочет выяснить.

- Нельзя, - отрезала я категоричным тоном. - Я буду говорить с тобой только на нейтральной территории.

- Встретимся… в кафе? - тут же предложил он с надеждой.

Мне совсем не хотелось с ним видеться. Не хотелось даже говорить. Особенно после того, что узнала вот только сегодня утром…

Он ведь даже о том букете мне солгал, присвоил чужой поступок. И этой лжи, этого предательства, стало так много, что за ними неизменно последовало разочарование.

А разочарование - лучшее лекарство от разбитого сердца. Оно не оставляет иллюзий, вынуждает пересмотреть все, что было связано с этим человеком. Оно отрезвляет, оставляя после себя только… пустоту. Даже не боль.

Но все же мы с ним до сих пор были связаны. Я родила от этого мужчины двоих детей, я отдала ему годы жизни, я когда-то преданно верила в то лучшее в нем, чего, возможно, никогда даже и не было…

И я не могла так просто отмахнуться, забыть полностью о его существовании… В конце концов, скоро нас ждал развод и суд. И если получится договориться хоть о чем-то тихо и мирно - этот шанс стоило использовать… Прежде всего, ради своих детей.

- Ладно, - неохотно произнесла после раздумий. - Но за твой счет. И, конечно, при условии, что Агния отпустит тебя погулять. А она, кстати, отпустит?

Он пропустил эту язвительную ремарку мимо ушей. Быстро проговорил, будто боялся, что я могу передумать:

- Я забронирую столик и напишу тебе адрес и время…

- Окей. До встречи.

Я скинула звонок, оставляя таким образом последнее слово за собой.

Глава 47

Мы встретились в тот же вечер.

Заведение, выбранное мужем для этой цели, породило во мне смешанные эмоции: с одной стороны, я почувствовала неловкость за то, как скромно одета, хотя в облике самого ресторана не было ничего претенциозного; с другой стороны, к этому примешивалось жгучее сожаление и… обида.

Заведение не было, вероятно, очень дорогим, но, определенно, выглядело приветливо и уютно. Я осознала вдруг, что почти все годы брака мы со Славой практически и не выбирались куда-то, чтобы поужинать вне дома. Даже в начале отношений, когда были студентами, он не водил меня по ресторанам и кафе - средств не хватало, а уж потом, с рождением дочери и последующими проблемами с ее здоровьем, стало и вовсе не до этого - на счету была каждая копейка…

И я в какой-то момент просто привыкла так жить. Ничего не прося, ни на что не претендуя, и, в общем-то, даже и не думая о чем-то подобном…

А сам он и не стремился к тому, чтобы меня порадовать.

В голове промелькнула мысль, от которой стало нестерпимо горько: ту свою, вторую жену, он наверняка водил по таким местам. Покупал ей цветы, даже квартиру подарил…

А я так и осталась лишь бесплатной прислугой. Такой преданной ему… и преданной им.

- У вас забронирован столик? - обратилась ко мне администратор, когда я растерянно остановилась на входе, не зная, что делать дальше.

- Кажется, да… - пробормотала неловко. - Меня должны ждать. Терехов… Вячеслав.

Девушка приветливо кивнула в ответ и, сделав мне знак следовать за ней, повела меня в зал, созданный в деревенском стиле: косые балки, все из дерева - от потолка до столов, на стенах - предметы обихода, оформленные под старину…

Терехов обнаружился в уединенной нише. При моем приближении он подскочил с места, любезно отодвинул мне стул, а я поймала себя на том, как невыносимо становится чувство отвращения, нараставшее изнутри…

Где были раньше такие манеры, Слава?..

- Выпьешь что-нибудь? - предложил он. - Я заказал белое…

Я посмотрела на бутылку на столе: вино явно было не из дешевых, это понимала даже я.

- Нет, спасибо, - отказалась сухо, - предпочитаю сохранять разум холодным. Поэтому мне только воду.

От этого моего заявления он склонил голову набок, улыбнулся…

Это была словно улыбка из прошлого: мягкая, располагающая, обаятельная… я вдруг поняла, что не видела ее уже очень много лет. Он улыбался мне так только в самом начале…