- Но только не Эмма.

- Да. Этого я не могу допустить.

- Почему?

- Потому что она егерь.

- Это так важно?

- Более важно, чем ты думаешь. Егеря не должны иметь отношений. Это закон.

- Почему я об этом никогда не слышал?

- Ты вообще о них не слышал, пока не встретил её. И не услышал бы до тех пор, пока тебя не представили им. Пришлось ускорить процедуру, чтобы открыть тебе глаза. К тому же ты хорошо скрывал то, что вы продолжали видеться.

- Почему? Почему я не могу быть с ней?

- Я уже сказал - она егерь. Они, как бы помягче выразиться? Они не совсем люди.

- Что за бред?

- Имей уважение, я всё-таки твой отец.

- Объясни, - требования этики меня сейчас мало интересовали.

- Ничего особенного. Физически они ничем от нас не отличаются. Разница здесь, - он постучал себя двумя пальцами по виску.

- Этот их "дар"?

- Совершенно верно. Но это не совсем то, что ты думаешь.

- Так расскажи.

Он смотрел на меня молча, со странным выражением. Будто ему жаль меня, и в то же время я видел его безжалостность. Жалость, как слабость, проявляла его человеческая сущность. А вот безжалостность... Он не сомневался в своей правоте, никакие доводы не способны были изменить его точку зрения. Даже на отеческие чувства не стоило рассчитывать. За ним стояло гораздо больше, чем то, что я - его сын. И я понял, что в данной ситуации он перешагнет через меня с легкостью.

- Придется устроить небольшой экскурс в историю.

- Я не спешу.

- Ей лучше этого не слышать.

Меня покоробило то, как он это сказал. На Эмму не взглянул, лишь качнул головой, указывая, будто на бездушный предмет обстановки.

Но прежде чем я успел возмутиться, он произнёс:

- Можете войти.

Я ещё поворачивался, а комната уже оказалась заполнена какими-то людьми. Пять или шесть человек, одетые в чёрную форму и с закрытыми лицами. Я начал подниматься и тут же почувствовал укол. В моём плече торчал дротик. Тело сразу вышло из-под контроля. Я полностью его ощущал, но оно мне не подчинялось совершенно! Я начал падать и, наверное, расшиб бы лицо об столешницу, но меня подхватили до того, как это произошло.

- Осторожнее, - заботливые нотки в голосе того, кто всё это затеял, было непередаваемо трогательно слышать! - Отнесите его туда.

Меня, как куклу подхватив с двух сторон, практически донесли до ближайшего кресла. Ноги волочились по полу, голова свесилась вперёд, и я не мог видеть ничего, кроме пола. Сознание совершенно чистое, я всё понимал, видел, слышал, но при этом совершенно лишен был возможности даже глаза прикрыть!

Когда меня усадили и даже заботливо пристроили мою голову так, чтобы я мог видеть, отец встал и подошел ко мне.

- Извини за это. Паралич скоро пройдет, и не будет никаких последствий. Я боюсь, тебе не понравится то, что дальше будет происходить, и ты можешь навредить себе.

Он встал слишком близко, я не мог видеть его лица. Да и ответить тоже. Хотя, уж он-то прекрасно это знал!

Эмма по-прежнему стояла и не двигалась, мне хорошо было видно её. Те люди стояли напротив неё и чего-то ждали. Как оказалось, пока подойдёт мой отец. Он остановился от неё в непосредственной близости и разглядывал некоторое время, как экзотическую зверюшку. Пусть я не видел выражения его лица со спины, но то, как он наклонял голову то к одному, то к другому плечу, было достаточно, чтобы догадаться.

- Егерь, смирно. Вытянуть руки вперёд.

Эмма выполнила команду беспрекословно. Вот только руки подняла слишком высоко до уровня плеч, почти коснувшись моего отца. Он отшатнулся слишком поспешно.

- Опусти руки ниже!

Эмма снова подчинилась. К ней тут же подскочил человек в чёрном, и я услышал клацанье. Не понял сначала, что это было, пока он не отошёл. Эмма держала руки так же, но на её запястьях появились браслеты.

- Поищите, где-то должны быть её вещи. Ничего не оставляйте.

Обыск не занял много времени, и форма и одежда, все оказалось в одной куче.  Отец не смотрел по сторонам, отойдя к окну и, казалось, полностью был поглощен созерцанием пейзажа. Люди в чёрном, делали своё дело беззвучно и быстро. Они почти не издавали никаких звуков. Почему, хотелось бы знать. Не иначе по установившейся за его спиной тишине определив, что его распоряжение выполнено, отец обернулся и совершенно спокойно, даже безразлично, приказал:

- Уведите.

Я беспомощно наблюдал, насколько это было доступно, как двое подхватили Эмму под локти и повели к выходу.

40 глава

Мы остались вдвоем, и отец отошёл от окна, устроившись в кресле напротив.

- Теперь можно продолжить разговор.

Наверное, в транквилизаторы ещё и успокоительное что-то было намешано. Я мыслил предельно ясно и спокойно. Злость, ярость, все эмоции присутствовали, но немного в стороне, не доминируя. Всего несколько минут, а в моей голове уже выстроились несколько цепочек, куда могли увести Эмму и как мне её освободить, как можно скорее. Но в первую очередь, конечно, следовало разобраться с зачинщиком. Если я смогу убедить отца, что все его страхи надуманные, будет гораздо легче осуществить мои планы. Хотя пока это было только из разряда ожиданий. Убедить его молча мне вряд ли удастся. Скорее всего, он сейчас начнёт объяснения своей позиции. Тем лучше. Быстрее пойму, с чем мне придётся бороться.

- Я не рад действовать такими методами, хотелось бы, чтобы ты это знал. Но ты слишком далеко зашёл. Ты мог бы ещё тогда, два года назад, повстречаться с ней немного и на этом успокоиться. Как с теми, что были до неё. Конечно, после её все равно бы не вернули с маршрута, но ты бы никогда об этом не узнал. Не нужно было так цепляться за эту девчонку.

Так это всё-таки я виноват? Как не взгляни - я причина всех несчастий Эммы. Но, для меня это было совсем не новостью. Пояснение несколько запоздало.

- Наверное, она показалась тебе слишком необычной. Но поверь мне это не так. Я старше, много видел и знаю. Вся эта новизна тебе бы очень быстро приелась. У тебя просто не было времени, чтобы рассмотреть её лучше и разобраться. Любая экзотика становиться обыденностью очень быстро.

Хорошо, что я не мог сейчас говорить. Иначе этот разговор затянулся бы очень надолго. Мне было что возразить и оставаться спокойным я просто не смог бы. Сейчас я просто вынужден был слушать и не отвечать. Хотя когда тебя, твои чувства так принижают это очень нелегко. Пусть и прикрываясь благими намерениями.