Ринальдо понимал, что, если такой значительный предста­витель ордена, как приор, желал познакомиться с таврийским корсаром, это могло означать серьезный интерес. Вероятнее всего, рыцари намеревались распространить свое влияние на Черное море, где все заметнее господствовали турки.

Приор Гарсилосо Тимонеда оказался пожилым сухопарым человеком с бледным суровым лицом. Он только что вернул­ся с торжественной мессы в соборе и был облачен в парадный костюм представителей ордена — черный шерстяной плащ с нашитым на левом плече белым восьмиконечным крестом Святого Иоанна, символизирующим восемь языков братства.

Окинув Ринальдо цепким взглядом и расспросив его о про­шлой судьбе и настоящем положении, приор пустился в про­странные рассуждения об ордене иоаннитов, причем делал это с таким воодушевлением, словно собирался предложить го­стям вступить в ряды родосских рыцарей. Впрочем, вряд ли он мог думать, что генуэзский купец-корсар из Таврики захочет принять обязательный для членов ордена обет послушания, целомудрия и бедности. Ринальдо насмешливо покосился на Родриго, который с показным почтением слушал — уж, конеч­но, не в первый раз — высокопарные речи приора. Судя по все­му, молодой испанец, хоть и был племянником (а если верить слухам — то незаконным сыном) покойного магистра Эредиа, тоже не собирался приносить обеты и ограничивать тем самым свою свободу в выборе земных удовольствий. Скорее всего, Ро­дриго вполне устраивало сотрудничество с госпитальерами, но не вступление в их ряды.

Между тем рассказ приора был весьма познавателен, и Ри­нальдо заметил, с каким вниманием слушает его Карло.

— Тамплиеры давно разгромлены, их вожди погибли на ко­стре. Да и тевтоны вряд ли долго продержатся в своих войнах со славянами. Наш же орден не утратил влияния даже после того, как пал последний оплот крестоносцев на Святой земле. Иоанниты остались единственным духовно-рыцарским сою­зом, защищающим рубежи христианского мира от сарацин. А все почему? Потому что наш орден мудро устроен, и его бо­гатства идут на благородные цели. Ведь только мы, в отличие от тамплиеров и тевтонов, построили многочисленные госпи­тали для болящих паломников и раненых воинов. В наших го­спиталях и дворяне, и простолюдины получают одинаковую помощь, еду и одежду. Наш великий основатель Раймунд де Пюи хорошо понимал, что среди крестоносцев есть люди с раз­ными устремлениями и навыками, а потому разделил всех чле­нов ордена на три разряда. В первом разряде — воины, защи­щающие святое дело с оружием в руках; они набираются из рыцарей-дворян. Во втором — капелланы и священники, ис­полняющие духовную миссию молитв и сострадания недуж­ным. В третьем — простые люди, сервиенты, которые ухажи­вают за больными и ранеными. Каждый находит свое место! Такому разумному и милосердному устройству отдавал долж­ное даже непримиримый враг крестоносцев — Саладин. И да­же после того, как более ста лет назад рыцарям пришлось по­кинуть Палестину, их святой героизм не иссяк. Теперь, благодаря госпитальерам, Родос сделался форпостом христи­анства на Востоке.

— Я не бывал на Родосе, но слышал, что Родосская кре­пость — одна из лучших в Европе, — сказал Ринальдо.

— Истинно так, — кивнул приор, бросив быстрый взгляд на собеседника. — Вы можете в том убедиться собственными гла­зами, если отправитесь с нами на Родос. Я отплываю туда послезавтра на корабле Родриго Алонсо и приглашаю вас, мессер Ринальдо, поехать вместе с нами. Великий приор итальянского языка охотно познакомится со своим соплеменником, готовым служить нашему общему делу на Черном море.

Ринальдо колебался лишь несколько мгновений, потом от­ветил:

— Я охотно поеду на Родос, но не сейчас. Прежде чем от­правиться в путь, я должен доставить домой двух женщин, ко­торые прибыли со мной в Константинополь: мою племянни­цу и мою подругу.

Тут в разговор вмешался Родриго:

— Но их вполне могут доставить на вашем корабле и без вас. Кажется, у вас опытный и преданный помощник.— Он кивнул на Карло, а потом чуть заметно улыбнулся: — Да и к тому же мне кажется... не знаю, как насчет вашей подруги, но ваша пле­мянница не так слаба и боязлива, чтобы побояться путеше­ствовать без дяди.

Ринальдо не понравилось замечание Родриго, которое он посчитал развязным, и генуэзец ответил довольно резко:

— Нет! Я должен сам доставить свой корабль в гавань. Путь через Босфор слишком опасен. И разве для того, чтобы дого­вориться о совместных действиях на Черном море, мне надо немедленно ехать на Родос?

Гарсилосо и Родриго быстро переглянулись, потом приор немного вкрадчивым тоном спросил:

— Может, вы нам не до конца доверяете? Я знаю, что здесь, в Константинополе, а также в Таврике многие греческие свя­щенники часто порочат родосских рыцарей, называют их пи­ратами. Да, у нас действует правило corso — захвата всех му­сульманских судов с продажей найденного на них груза. Но ведь вырученные от продажи деньги идут на благие цели! На­ши корсарские действия укрепляют орден и наносят ущерб са­рацинской торговле.

— Да, — кивнул Ринальдо, — я даже знаю, что некоторые мусульманские купцы во избежание опасности начали возить свои грузы на христианских судах.

— Но разве в данном случае цель не оправдывает сред­ства? — слегка прищурившись, спросил приор.

— Оправдывает, — согласился Ринальдо. — И, поверьте, я сейчас не могу отправиться на Родос вовсе не из-за каких- либо предубеждений. Мне действительно надо сначала доста­вить женщин домой.

— Но, боюсь, тогда вы разминетесь с Родриго Алонсо, — хмуро заметил приор. — Сейчас май, впереди время, благопри­ятное для плавания судов по Черному морю. А мы были бы очень заинтересованы, чтобы ваша галера действовала в паре с галерой Родриго.

Ринальдо чуть скептически покосился на молодого испан­ца, полагая, что этот надушенный щеголь вряд ли может быть стоящим партнером в корсарском рейде. А Родриго, не заметив насмешки в глазах генуэзца, стал пояснять мысль приора:

— Зажать турецкое судно в ловушку удобнее всего, курси­руя по морю двумя галерами. Одна из галер пристраивается за неприятельским кораблем и гонит его к мысу или прибрежной скале, где ожидает в засаде вторая галера. Я неплохо освоил подобную тактику морского боя, но я привык к Эгейскому мо­рю, усеянному множеством островов, а вы хорошо знаете от­крытое водное пространство Черного моря, его побережья и течения, и мы с вами могли бы действовать слаженно. Ваша «Вероника» и моя «Альба» будут дополнять и поддерживать друг друга.

— Но для этого надо, чтобы великие приоры Италии и Ара­гона встретились с мессером Ринальдо и заключили с ним до­говор, — заявил Гарсилосо.

— Так и будет, — пообещал Ринальдо. — Поверьте, я сам в этом глубоко заинтересован. Обещаю, что отсрочка окажет­ся недолгой. Но, чтобы следовать на Родос со спокойной ду­шой, я должен быть уверен, что две самые близкие мне жен­щины находятся в безопасности.

Когда непростая дядя Ринальдо беседа завершилась и они с Карло направились к выходу, Родриго шепнул приору по-испански:

— Не думал, что генуэзские корсары могут быть так сенти­ментальны. Впрочем, может, это даже к лучшему...