– Они не умнее нас с тобой, а только колдуны! – в досаде воскликнула Аннуэн. – Пока они не пришли в нашу землю, наши жилища никогда не разваливались и земля не тряслась так. И если они только захотят, то земля больше не будет трястись.

Спор женщин впервые со времени их совместной жизни принял такой ожесточенный характер и три забывшиеся невежественные и суеверные противницы Аннуир стали говорить такие глупости, что мужчины пожалели, что затеяли этот разговор. Впрочем, это имело и благие последствия, как мы узнаем далее.

Чтобы угомонить женщин, Ордин позвал Аннуир с собой собирать ягоды в лесу. Сейчас же и три другие заявили, что настала пора запасать ягоды на зиму, и, захватив туеса – цилиндрические сосуды из бересты с крышкой, которая вставляется очень туго и имеет ручку, за которую сосуд можно нести, – тоже отправились в лес, но в другую сторону. Три путешественника остались одни и воспользовались случаем, чтобы поговорить на свободе.

– Мне кажется, – сказал Горюнов, – что нам не придется зимовать здесь. Отношение онкилонов становится явно недружелюбным.

– Да, – подтвердил Костяков, – и, если произойдет еще что-нибудь скверное, например новое землетрясение, или буря, или нападение вампу, нам лучше уйти незаметно и поскорее.

– Ничего, обойдется, товарищи! – заявил Горохов. – Не всякий же день земля трясется. И зимовать будем!

– Никите здесь очень нравится, – насмешливо сказал Костяков.

– Конечно, нравится! Чем здесь не житье? Еды вволю, теплота! Скоро женимся, будут жены хорошие.

– Вот в чем дело!.. – протянул Горюнов и замолчал.

Стало ясно, что Горохов в случае конфликтов, пожалуй, станет на сторону онкилонов или выберет нейтральную позицию. Наступило тягостное молчание. Вскоре Горохов встал и вышел из землянки.

– Я боюсь, – сказал Горюнов, – что, если нам придется бежать отсюда спешно и тайком, Никита не захочет с нами идти и, может быть, выдаст наши намерения.

– Ну что вы! С чего вы это взяли? – удивился Костяков. – Ведь он тоже колдун, как и мы, и если нам станет опасно оставаться, то и ему тоже.

– Не совсем так. Я заметил, что онкилоны отличают его от нас. Кожа у него смуглая, тип более близкий к ним, говорит на их языке. Белым его назвать нельзя, не так ли?

– Пожалуй! Но все-таки он пришел с нами, живет с нами, имеет те же молнии и громы и прочие диковинные вещи.

– И все-таки положение его несколько иное. Мое внимание обратил на это Ордин, а ему сказала Аннуир. Во всяком случае, нам следует быть не вполне откровенными с Никитой.

– Вы правы! А вот что мне кажется: сегодняшняя свара женщин показала, что в Аннуир мы имеем союзницу.

– Да, она безумно любит Ордина, и через нее мы можем узнавать планы онкилонов. А это будет, может быть, очень полезно.

– Интересно знать, в случае если нам придется бежать, пойдет она с нами или нет? Один раз она отказалась. Помните, там, на гребне, когда мы смотрели на море?

– Ну, это было вначале. А теперь она, пожалуй, пойдет за Ординым на край света.

Возвращение Горохова заставило прекратить разговор. Горюнов и Костяков вышли за дверь посмотреть, как идет постройка.

Оказалось, что остов уже поставлен и женщины начали его обкладывать дерном, который частью набрали из развалин, частью нарезали свежий. К ночи род, очевидно, мог уже устроиться на новоселье.

К вечеру вернулись четыре женщины, набравшие полные туеса дикой малины и черники.

Потом пришел и Ордин с Аннуир, у которой ягод было мало, а глаза заплаканы. При виде ее жалкого сбора остальные захихикали и стали спрашивать, что же она делала в лесу.

– Я ее бранил за то, что она ссорилась с Аннуэн! – заявил Ордин.

Аннуир в изумлении вскинула на него глаза и покраснела, насколько это было возможно при ее смуглой коже. Аннуэн, видимо, была польщена, и мир в землянке водворился.

Когда все женщины в сумерки пошли доить оленей, Ордин хотел было завести разговор о событиях дня, но Горюнов успел ему шепнуть, чтобы он пока воздержался, указав глазами на Горохова, сидевшего на своей постели.

Внезапно снаружи раздался знакомый всем протяжный вопль онкилонов, повторенный несколько раз, а затем загрохотал военный барабан. Встревоженные путешественники выбежали из землянки и увидели, что онкилоны собрались у жилища Амнундака вместе с женами и детьми. Сумерки и сгущавшийся туман мешали видеть, что они делают, а зловещий гул барабана – слышать что-нибудь. Они пошли было туда, но наткнулись на бежавшую к ним Аннуир, которая, задыхаясь, проговорила:

– Не ходите туда, вернемся в наше жилище, пока женщин нет.

Она побежала вперед, путешественники за ней. Когда они вошли в землянку, Аннуир рассказала, что воины, посланные на розыски путешественников, обнаружили, что священное озеро исчезло, и заметили также следы ног белых людей на плитах обсохшего дна. Отпечатки ног на мягком иле, покрывавшем плиты, не могли ускользнуть от внимания опытных следопытов. Они поспешили назад и сказали Амнундаку, что белые колдуны были у священного озера и высушили его. По этому поводу и был вопль, а барабан передает эту страшную весть по стойбищам.

– Напрасно вы туда ходили без онкилонов! – укоризненно сказал испуганный Горохов. – Теперь они не поверят, что не вы высушили озеро.

– Что же они думают делать? – спросил Ордин.

– Они сами не знают, что предпринять; они перепуганы. Воины видели тоже, что вся земля полопалась, – ответила Аннуир. – Вождь послал уже за шаманом и велел пригнать жертвенного оленя.

– Значит, будет ночное моление и вопрошание духов! – сказал Горюнов. – И каково будет внушение, которое получит шаман от духов, неизвестно. Может быть, он скажет, что нас всех нужно принести в жертву духам, чтобы умилостивить их?

– Онкилоны не приносят в жертву людей, – заявил Горохов. – Этого нам бояться нечего. Я думаю, шаман скажет, что мы должны уходить поскорее отсюда.

– Ну, это бы еще не беда! Уйти можно, хотя еще не время идти через льды, море вскрывается все шире, – сказал Горюнов.

– Да, не время, и никуда нам уходить не следует, – прибавил Горохов. – Я с ними поговорю, может, дело уладится как-нибудь.

Он вышел из землянки, Аннуир, немного помедлив, шмыгнула вслед за ним, так как Ордин шепнул ей что-то на ухо.

Пользуясь отсутствием Горохова и женщин, Горюнов передал Ордину содержание дневной беседы относительно Никиты, а Ордин рассказал, что он действительно побранил Аннуир за то, что она слишком горячо стала на сторону чужеземцев и поссорилась с остальными женщинами. Он дал ей понять, что в интересах этих туземцев, чтобы она не ссорилась со своим племенем, иначе от нее будут все скрывать; а между тем им ввиду обнаружившегося враждебного отношения онкилонов необходимо иметь верного человека из их среды, который мог бы узнавать своевременно их намерения и планы.