Аналогичная ситуация с датой смерти В.Н. Ульянова. Из метрической книги той же церкви, но за 1878 г., известно, что он умер от чахотки 12 апреля 1878 г. в возрасте 55 лет, а на могильном камне указан возраст 60 лет, правда, уточнено время смерти — 4 часа пополудни[426]. Это несоответствие можно объяснить незнанием точных дат теми, кто заказывал надгробие по поручению фирмы братьев Сапожниковых, где В.Н.Ульянов работал.

До глубокой старости дожила так и не создавшая своей семьи Феодосия Николаевна. Умерла она в 1908 г., прожив всю жизнь в семье сестры Марии. М.Н. Ульянова вскоре после смерти отца вышла замуж за вдовца Николая Захаровича Горшкова. В возрасте 32 лет она овдовела. На ее руках остались двое пасынков — Константин и Александр — и двое сыновей — Иван и Степан. Потомки С. Горшкова, двоюродного брата В.И., живы и сегодня. Такова история нижегородской ветви предков В.И.

Достоверность этой ветви ставит под сомнение А.А.Арутюнов в своей книге «Феномен Владимира Ульянова (Ленина)». При этом Арутюнов игнорирует наличие серьезных научных работ на эту тему либо просто не знает о них. Не упоминает он многократно цитировавшуюся выше книгу А.С. Маркова «Ульяновы в Астрахани», написанную на основе архивных источников (два издания — в 1970 и 1983 гг.). Не упоминает статью Т.А. Житовой «К истории семьи Ульяновых», где она еще в 1972 г. подробно рассказала о том, как была установлена родственная связь между жившими в селе Андросово Ульяниными и Ульяновым, жившим в Астрахани. В этих работах достоверно освещены практически все вопросы, которые Арутюнов считает нерешенными или спорными. Не выдерживают критики, в частности, замечания Арутюнова о том, что неизвестна судьба сестер И.Н. Ульянова — Марии и Феодосии.

Единственно ценное, что имеется в работе Арутюнова, это приводимые им данные из «ревизских сказок». Эти данные противоречивы и усложняют определение возраста Н.В. Ульянова. Но противоречия эти объясняются просто. «Ревизские сказки» составлялись со слов крестьян, или даже не их самих, а старосты, приказчика и пр. Поэтому точности в них могло не быть.

Можно уверенно говорить о некорректном подходе Арутюнова к фактам и в связи с другими аспектами родословной В.И. Чего стоит, к примеру, такая фраза: «В семье Бланк дети говорили на немецком языке. А поскольку в Симбирске не было немецких школ, то естественно, они вынуждены были обучаться в русских учебных заведениях»[427].

Семья А.Д.Бланка в Симбирске не жила (как, впрочем, и какие-либо другие Бланки). Дети его, кроме сына Дмитрия, учились дома, а не в учебных заведениях.

В произведениях М.С. Шагинян, объединенных в «Лениниану», достаточно полно и объективно представлена родословная В.И. с отцовской стороны. В романе «Семья Ульяновых» она пишет, что мать И.Н. Ульянова, ААСмирнова, «вышла из уважаемого в астраханском мещанстве крещеного калмыцкого рода»[428]. А в очерке «Предки Ленина (Наброски к биографии)», опубликованном впервые в журнале «Новый мир» в 1937 г. (№ 11), Шагинян прямо говорит: «есть документ о том, что отец Анны Алексеевны был крещеный калмык»[429]. Именно эти сведения и вызвали гнев И.В.Сталина. Можно только пожалеть, что Шагинян не нашла способа включить документ о калмыцком происхождении астраханского мещанина Смирнова в свою публикацию.

Тогда нельзя было бы заявлять, как это сделал в первом издании своей книги «Ульяновы в Астрахани» А.С. Марков: «…утверждение Мариэтты Шагинян, что Алексей Лукьянович Смирнов родом из крещеных калмыков, документально не доказано»[430].

Во втором издании книги А.С.Марков обосновывает, почему, по его мнению, АЛ. Смирнов не мог быть крещеным калмыком. Он пишет: «Мещанских старост выбирали из людей, хорошо известных в городе, имеющих значительную недвижимую собственность и хорошо знающих грамоту.

Алексей Лукьянович имел большой дом около Казанской церкви, два каменных выхода с ледниками. По сохранившимся рапортам в Астраханский магистрат, написанным собственноручно Алексеем Смирновым, видно, что он имел завидный опыт составлять деловые письма. Не исключено, что Алексей Лукьянович помог своему будущему зятю Николаю Ульянову вступить в сословие мещан»[431].

Последнее вполне вероятно. Но где убедительные доказательства того, что АЛ. Смирнов не является крещеным калмыком? А.С. Марков делает вид, будто не знает о том, что Шагинян имела копию документа, о котором упоминала. Сами же документы, о которых она говорила, были, вероятно, изъяты по указанию партийных органов без следов этого изъятия и хранятся теперь в каком-либо из специальных архивов (таких архивов может быть два: РЦХИДНИ и Архив Президента России). Из архива Шагинян после ее смерти копия документа о крещении АЛ. Смирнова также могла быть изъята. В ее фонде, переданном для хранения в Центральный государственный архив литературы и искусства, документ по этой же причине отсутствует.

Напомню также, что по законам Российской империи инородец, ставший православным, считался русским и пользовался равными правами. И если АЛ. Смирнов, по утверждению А.С.Маркова, был известным человеком в Астрахани, хорошо владел грамотой и т. д. и т. п., то это ничего не говорит о его национальности.

Непонятно, почему, будучи грамотным, АЛ. Смирнов так и не научил расписываться свою дочь Анну Алексеевну, жену Н.В.Ульянова? В выписке из настольного регистра Астраханской ремесленной управы о выплате 100 рублей мещанину Н.В. Ульянову, в частности, говорится, что «вместо нее (ААУльяновой. — М.Ш.) неграмотной по приказанию ее родной сын Василий Николаевич Ульянов расписался»[432].

Далеко не все ясно и по поводу материального положения АЛ. Смирнова и размеров его дома. Во втором издании своей книги А.С. Марков называет его бедным астраханским мещанином, имевшим деревянный дом в четыре квадратных сажени (18,2 кв.м. — М.Ш.)[433] на Луковской улице, где селилась астраханская беднота. В первом издании он был назван богатым человеком. Тогда было непонятно, зачем ему выдавать свою дочь замуж за бедняка Н.В. Ульянова? Правда, об Ульянове одновременно говорится, что он имел в 1835 г. дом, оцененный властями в 700 рублей, а им самим в 260 рублей[434], что в те времена составляло немалую сумму. Но, как мы знаем, для В.И. годились только бедные предки. Как же в действительности обстояло дело, в богатстве или в бедности пребывали Смирновы, при противоречивых сведениях, сообщенных А.С. Марковым в двух изданиях его книги, — ответить сегодня трудно.