Нужна коробка. Он порылся на заднем сиденье, но ничего не нашел. Тогда он выпрыгнул наружу, поспешил к багажному отделению. В картонном контейнере хранился запасной топливный насос для мотора. Он вытряхнул насос, положил в коробку немного ветоши и начал медленно подкрадываться к жабе.

Жаба полностью сливалась с пылью вокруг. Может быть, она эволюционировала, приспособилась к новому климату, как это ей приходилось делать раньше. Если бы она не двигалась, он бы ее никогда не заметил, а ведь он сидел всего в метре от нее. Если вы находите животное, считавшееся вымершим, что происходит тогда? Такое бывает очень редко. И происходит что-то важное. Вроде почетного ордена, звезды от ООН. И премия. Награда, достигающая миллиона долларов. К тому же… он нашел самое дорогое Сострадальному существо. Боже, не может этого быть. Вдруг это только воздействие радиации на его мозг? И теперь я стал специалом, подумал он. Что-то со мной случилось, как с недоумком Исидором и его пауком. Это все устроил Сострадальный? Нет, я сам. Это я нашел жабу. Потому что смотрел глазами Сострадального.

Он присел на корточки рядом с жабой. Она, загребая лапками, выкопала в пыли углубление. И над поверхностью теперь виднелась только верхушка головы и глаза. В глазах у жабы не тлело даже искры активности. Жаба не чувствовала его присутствия. Он с ужасом подумал, что она умерла. От жажды, наверное. Но ведь он видел, как она шевелилась.

Опустив картонную коробку, он начал осторожно сметать с жабы пыль. Жаба, кажется, ничего против не имела. Конечно, она не осознавала его присутствия.

Когда он поднял животное, то ощутил необычную прохладность. Тельце казалось сморщившимся и сухим и таким прохладным, словно жаба жила в гроте, под поверхностью земли, где никогда не бывает солнца. Жаба зашевелилась. Упираясь задними лапками, она вяло попробовала освободиться, ускакать прочь. Большая, взрослая, опытная жаба, подумал Рик. Она смогла выжить там, где мы и не надеялись, что она выживет. А где она здесь находила воду, чтобы откладывать икру?

Значит, вот что способен увидеть Сострадальный. Жизнь. Там, где ее больше никто не видит. Жизнь, по самую голову тщательно закопавшуюся в труп мертвого мира. В самый пепел Вселенной. Даже здесь Сострадальный различает неприметные искры жизни. Теперь я понимаю, подумал он. И теперь, посмотрев на мир глазами Сострадального, я уже не могу остановиться.

У моей жабы андроиды не отрежут лапу, как они это сделали с пауком недоумка-специала.

Он положил аккуратно перевязанную ветошью коробку на сиденье, сель за руль. Я как будто снова стал ребенком, подумал он. Тяжесть, монументальная давящая усталость вдруг покинули его. Погодите, вот только Иран об этом узнает. Он схватил трубку, начал набирать номер, потом остановился… Я сделаю сюрприз, подумал он. Всего тридцать-сорок минут, и я буду дома.

Он жизнерадостно запустил двигатель и свечой умчался в небо, в сторону Сан-Франциско, лежавшего в семи сотнях миль к югу.

Иран Декард сидела перед своим стимулятором настроения Пенфилда. Указательным пальцем она трогала циферблат набора кодов настройки. Она так ничего и не набрала. Она была слишком больна и разбита, ей все было безразлично. Тяжкое препятствие перекрыло путь в будущее, отсекая все вероятные пути. Если бы дома был Рик, он бы заставил меня набрать «3», подумала она, и тогда мне самой захотелось бы что-нибудь набрать, что-нибудь радостное, или важное, или, может быть, «888» — желание смотреть телевизор, любую передачу. А что сейчас по телевизору? Потом она опять стала думать, куда же пропал Рик. Может быть, он уже летит домой, а может, и нет, подумала она, ощущая, как каменеют суставы и кости.

В дверь постучали.

Отложив руководство по эксплуатации стимулятора настроения, она вскочила. Теперь мне ничего не нужно набирать, это Рик, подумала она. Она подбежала к двери и широко ее распахнула.

— Привет, — сказал он. Он стоял на пороге с порезанной щекой, в мятой и серой от пыли одежде. Даже рубашка пропиталась пылью. Руки, лицо — все было покрыто пылью, все, кроме глаз. Глаза сияли, как у маленького мальчика. У него такой вид, подумала Иран, словно он целый день играл на улице, и наступил теперь момент вернуться домой. Отдохнуть, умыться, рассказать о чудесах прошедшего дня.

— Как хорошо, что ты вернулся, — сказала она.

— Я что-то принес.

Двумя руками он держал картонную коробку. Как будто, подумала она, в ней хранилось что-то ломкое и слишком ценное, чтобы выпускать из рук.

— Я сварю тебе кофе, — сказала Иран.

На кухонной плите она нажала нужную кнопку и через минуту поставила на стол объемистую кружку. Не выпуская из рук коробки, он присел на стул. Выражение удивления не покидало его лица. За все годы совместной жизни она ни разу его таким не видела. Что-то произошло за это время, с тех пор, как он улетел ночью в неизвестном направлении. И вот он вернулся, с коробкой.

— Я хочу спать, — объявил он. — Буду спать целый день. Я позвонил Гарри Брайанту, он сказал, чтобы я взял свободный день. Именно так я и собираюсь сделать. — Он осторожно поставил коробку на стол и взял кружку с кофе.

Присев напротив, Иран спросила:

— Что у тебя в коробке, Рик?

— Жаба.

— Можно, я посмотрю?

Он начал разматывать ветошь и поднимать крышку, а она следила, как он это делает.

— Ой, — удивилась она, увидев жабу. Почему-то она испугалась. — Она не укусит?

— Возьми ее. Она не кусается. У жаб нет зубов. — Рик вытащил животное из коробки и протянул ей. Подавив испуг, она взяла жабу. — Я думала, они все вымерли, — сказала она и перевернула жабу животом вверх, с любопытством рассматривая лапки. Лапки казались слабыми и почти бесполезными. — А жабы могут прыгать как лягушки?

— У жаб слабые лапы, — объяснил Рик. — Это основная разница между жабой и лягушкой. И еще вода. Лягушка держится около воды, а жаба может жить в пустыне. Эту я нашел на границе Орегона. Там, где все вымерло. — Он протянул руку, чтобы забрать у нее животное. Но Иран что-то заметила. Продолжая держать жабу вверх лапами, она ковырнула пальцем живот жабы и, поддев ногтем, открыла миниатюрную контрольную панель.

— Да. — Лицо Рика потемнело. — Да, понимаю. Ты права.

Совершенно подавленный, он посмотрел по сторонам, потом на поддельное животное. Он взял жабу у Иран, потрогал лапки, словно не зная, что делать… Словно он все еще не мог поверить. Потом он аккуратно положил электрожабу обратно в коробку.

— Как она могла оказаться в самой пустынной части Калифорнии? Я не