– Ну вот! – продолжала Василиса. – А когда я все узнала, сразу же к Левушке в машину и погнала домой. Мне надо было срочно обсудить все это с тобой. Прихожу, а дома на столе записка: «Я у Ирины». Мне чуть плохо не стало. Я ведь уже все вызнала! Ну и… позвонила Пашке…

– И вы в самый нужный момент…

– Да нет, мы чуть позже нужного момента, – вздохнула Василиса. – Подъезжаем к подъезду Ирины, а из него выскакивает Вазонов. Я, Люся, лично его поймала!! Вот этими самыми руками! А потом… прибегаю в комнату Ирины, а там… ты лежишь, рядом с тобой Ирина, и тоже почти не дышит – в обмороке, в общем – картина маслом… Представляешь, когда этого Вазонова допрашивали, ну уже потом – когда и тебя в больницу отвезли, и Ирину в чувства привели, – я вместе с Пашкой ему вопросы задавала, как настоящий следователь. Хотя уже и так все знала, правда, мелочи кое-какие неизвестны были…

– Ну и чего ты молчишь? – тормошила ее Люся. – Рассказывай быстро, а то у меня опять срыв начинается.

– Не придуривайся, – строго предупредила ее Василиса. – У тебя срыв был от того, что ты думала, будто в ампуле яд.

– На иголке.

– Ну да, в общем, у тебя самовнушение. И нечего меня теперь шантажировать, я тебе не врач, знаю все твои… трещинки!

– Вась, ну рассказывай давай.

– Так я ж и говорю… Значит, все было так…

Все началось с того, что Вазонов открыл свою студию, эту самую – рекламную. Ему грезилось, что, едва он станет руководителем, деньги потекут зеленой рекой. Однако получалось вовсе не так. Тех средств, которые вложил Вазонов в свое новое детище, явно не хватало, крупный клиент уходил к уже раскрутившимся фирмам, а Мартыну Павловичу либо вообще ничего не доставалось, либо перепадали сущие крохи. А дома ждала красавица Алена, которая и в лучшие-то времена Вазонова особо лаской не баловала, а уж с маленькой зарплатой и вовсе принялась довольно откровенно смотреть на сторону. Потянулась черная полоса, жить Мартыну Павловичу стало просто невыносимо. Он убивал все деньги и время в студии, а отдача была самая мизерная, вернее, ее и вовсе не было. И это несмотря на то, что он почти не баловал людей зарплатой. Пока они держались на энтузиазме, но он был не глуп и понимал – энтузиасты тоже хотят кушать. Ему даже пришлось вступить в постельную связь с этой противной серенькой Татьяной, так как та оказалась весьма подкована в сфере рекламного бизнеса, а удержать ее обещаниями было фантастикой. Пришлось давить на чувства. Все валилось из рук – на хороших актеров не хватало денег, а те, на которых хватало, были либо возмутительно бездарны, либо банально требовали денег! Он буквально поселился в своей студии. Что тут же отразилось на семейных отношениях. Аленушка, его милая девочка, его звездочка, почти открыто переключилась на Морозова, этого молодого самца, который всегда так пренебрежительно относился к Вазонову. Теперь о его Алене и Морозове говорили уже как о сложившейся паре, а его – Вазонова – чуть не в лицо обвиняли в нахальстве. Надо же – каков негодяй! Завлек девчонку золотыми горами, а сам даже порядочной машины не может купить несчастной девочке, наглец! И еще присосался, как клоп! Такой красотой задарма пользуется! Одно слово – толстый рогатый скот, что тут скажешь! Вазонов потел, лысел, покрывался красными пятнами, но дела упрямо шли под гору.

И в это самое время к нему в студию неожиданно заявляется девушка, Ирина, как потом выяснилось. Девушка была весьма недурна собой, и Вазонов уже придумал, какой ролик с ней сотворит, однако девица вовсе не собиралась что-то рекламировать.

– У вас работает Эдуард Аркадьевич Серовский? – строго спросила она, теребя простенькие перчатки.

– Да, он работает у меня, – вежливо склонил голову Вазонов. – А что вы хотели?

– Я хотела… как бы это сказать… – девушка при всей строгости явно смущалась и никак не могла приступить к главному. Наконец решилась: – У меня есть тетя. Янина Валерьяновна Капустина…

Девчонка выдохнула и опять замолчала.

– Я очень рад за вас, очень это большое счастье для вас, а уж для меня!.. – проникновенно прижал руку к пиджаку Вазонов и уже придумывал, как бы выставить девчонку, но она вдруг яростно возмутилась:

– Не знаю, может, для вас это и счастье, а я!.. Этот ваш… Эдуард! Эдик! Он… ходит к моей тетке!

– Ой ты боже мой… – весело фыркнул Вазонов. – Ну ходит, и что? Почему бы не ходить, если тетушка молода, хороша собой и все еще привлекает мужчин!

– Да она… привлекает! Но Янина Валерьяновна вовсе не молода! И уж совершенно точно не хороша собой! Она страшная… ну то есть не красавица, и возраст опять же… А он ходит!

– Так может… он что-то разглядел?

– Конечно! Это ее деньги! – воскликнула девушка. – Но… это так противно! Мы живем в одной квартире, и они… Это ужасно!

– Милая моя, но я-то чем могу вам помочь?

– Не знаю!! Но вы же руководитель! А я так и сказала этому Эдику – если не прекратишь деньги выхаживать, пойду и сообщу твоему начальству! А он не прекратил! И я пришла вот…

Вазонов смотрел, как мнет перчатки это милое создание, и в его голове рождался план. Изумительный план!

– Да-да… я поговорю с Серовским… я с ним обязательно… А вы не хотели бы сняться у нас в рекламном ролике?

Девчонка согласилась и впоследствии даже оказалась страшно полезной, потому что у нее проявились способности неплохого гримера.

После ее прихода в голове виртуоза Вазонова загорелась светлая мысль. Нет, она, может, и не настолько светлая была, но Мартын Павлович за нее ухватился обеими руками. Очень захотелось денег. И Вазонов решил: а почему нет? Идея была проста, как все гениальное – он решил снимать откровенные утехи этого Эдика и шалуньи-тетушки на камеру, а потом, естественно, предлагать на суд широкого зрителя. Естественно, не даром. И весьма не даром. В общем-то, сейчас откровенными съемками уже никого не удивишь, этому давно перестали удивляться. Однако ж все полки подобной продукции заполонили яркие, аппетитные красотки с внешностью супермоделей. А вот если дамочка будет страшна, стара, да еще и весьма изобретательна… В этом есть нечто незаезженное.

И в один из вечеров Вазонов пригласил к себе Эдика и прямо в лоб предложил ему воплотить эту идею. Парень долго думать не стал – на самом деле он ухлестывал за Капустиной только потому, что нужны были деньги, а если к этому еще добавится и зарплата!

– Хорошо, когда начнем? – не стал ломаться Серовский. – Только сразу говорю – мне нужны большие проценты, за копейки я работать не стану!

Вазонов перекривился, но вынужденно согласился. Вообще-то, так замечательно было бы обойтись и вовсе без этого Эдика, снять все скрытой камерой, но освещение, но сюжет… Нет, в это дело надо было посвятить всех участников. Неожиданно Эдик предложил:

– А зачем мы будем ставить в известность саму Капустину? Пусть она думает, что это мои причуды! И денег ей можно не давать!