— Да. — Мама снова поморщилась, на этот раз явно болезненно. — Волки и ифриты, уезжают на том же автобусе. Война началась как-то спонтанно. — Она сжала губы и ворчливо добавила. — Паршивые кровососы. Не могут что ли, как все зверьки войну начать? Отбросы Мироздания.

— А Тёмная Луна тоже уезжает с нами?

Мама села обратно и долго смотрела на него. Пристально, сбросив «шкурку». Янтарные глаза горели гневом, иногда в них вспыхивали искры чистой Силы, бледная кожа эльфийки, залилась ровным, розоватым румянцем. Нэйти с трудом боролась с бешенством охватившим её.

— Что бы больше никогда не появлялся возле дома этой мерзости! — Наконец, более-менее нормальным голосом…, сердито рявкнула мама. — Пока не получишь право носить меч — что бы я даже не слышала об этом отродье! — Она молчала ещё с минуту. Иллюзия вернулась на место, эльфийская Луна, Нэйти, исчезла за личиной обычной, ещё привлекательной, но уже пожилой женщины. Гораздо более мягким голосом, она проговорила. — Тёмная живёт за городом. Ей нет нужды покидать место схватки вампирских кланов — её дом вдали от него. — Она мрачно посмотрела в окно. — Место битвы кланов Ленск, этот город и его улицы…., проклятые зверьки!

Мама резко отвернулась от окна, за которым ничего не подозревающий город, встречал наступление сумерек и готовился ко сну. Она ушла из кухни, оставив Илью одного. Мама переживала — этот маленький человеческий город тоже стал для неё родным. Ей грустно.

Приходится уезжать, оставив Ленск на растерзание вампиров…, самое странное и Илья прекрасно это понимал, то, что город так никогда и не узнает, что происходило на его улицах.

Даже если погибнут люди, даже если жертв будет много, они ничего не узнают. Наблюдатели от всех рас, позаботятся о том, что бы столкновение вампиров, осталось вне поля зрения людей.

Даже если что-то случится и сотни умрут — люди не увидят осатаневших кровососов и разорванных тел. Будет какая-нибудь техногенная катастрофа, большое ДТП, рухнет обветшавшее здание или ещё что-нибудь подобное произойдёт. Люди будут вздыхать, и качать головами, проклиная власти, ЖКХ, милицию и злой случай — никто не увидит следов клыков и когтей или обескровленных тел. Их ждёт череда «случайных» катастроф. А они укладываются спать, ничего не подозревая…, хуже всего даже не тот факт, что в процессе сражений, люди могут пострадать. Самое печальное, в том, что вампирам, прибывающим в город, нужна кровь, нужна пища. А их пища — люди. На время войны кланов, все лимиты Нортумеса, будут сняты.

Вампиры смогут пить кого угодно и где угодно. А ведь некоторые кланы, вынуждены пить кровь каждый день. Вампиры королевского клана и вовсе не могут выжить, не выпивая до дна, по одному человеку раз в три дня. И ни один из кланов не может жить, совсем не убивая. Есть те, кто способны жить на донорской крови долго, по нескольку месяцев, но им всё равно требуется убивать, хотя бы раз в полгода. А теперь не станут сдерживаться и они. Живая кровь, даёт им силу, делает вампиров быстрыми, сильными, выносливыми. И в условиях войны, они получают право пить столько, сколько им требуется. Вампиров, всего в мире, около двух тысяч. Если все кланы прибудут, по две тысячи человек, будут умирать каждый день. Впрочем, всё не так плохо.

До сих пор в город полностью прибыл только один клан — королевский. А война уже идёт. Будут потери, а значит, жертв, среди людей, будет меньше, чем он предполагает…

Илья доел суп и отправился в свою комнату. Пора спать. Теперь, его это не касается. Завтра будет другой город, другая школа…, и весьма неприятная поездка в обществе ифритов.

Кемерово…, Илья терпеть не мог этот город. Не потому, что он какой-то особенно неприятный или люди там хуже, просто он большой. Как там вообще можно жить? Право слово!

Там есть длинные улицы, на которых не растёт ни единого деревца — просто кошмарное место.

Недаром, там ни одного эльфа нет.

Укладываясь в постель, парень с содроганием подумал о своём будущем. Остаётся надеяться, что война вампиров не затянется, новый клан уничтожат, и они смогут вернуться сюда…, почему бы ни уехать в Салаир? Маленький городок, рядом тайга. Пусть тайга, лишь жалкое подобие настоящего Леса, но она рядом, жива, полна деревьями и животными. Там тихо и куда лучше, чем посреди мёртвого камня больших городов. Эх…

Уже в полусне он с содроганием подумал о тех эльфах, что вынуждены, из-за своего высокого положения, жить в Москве, Пекине, Токио, прочих городах миллионерах. Эти города куда хуже, чем Кемерово. Там сам воздух Истинно мёртв. С другой стороны, живущие там, чаще получают право на своеобразный отпуск, в Последнем Лесу…, может потому они, и живут в больших городах? Что бы чаще бывать под сенью последнего островка, великого прошлого эльфийской расы? Ведь когда-то, растения, сейчас сохранившиеся лишь в Последнем Лесу, господствовали на планете, а эльфы жили в этих лесах и понимали их лучше, чем представитель любой из других рас. Ну, разве что, феи могли с ними поспорить…, странно, что феи до сих пор отказываются представить своего Короля или Королеву, в Нортумесе. Правил, они не признают, хотя и не нарушают их.

Илья зевнул, перевернулся на другой бок и едва слышно прошептал:

— Вот бы живую фею увидеть, хоть одним глазком.

Увы, они настолько скрытны, что не все Короли и Королевы, могли похвастаться тем, что общались с представителями этой расы. Никто даже не знает, сколько их на самом деле. А что если в этом всё дело? Одно из обязательных правил Нортумеса — сбор информации о численности популяции и информирование, о полученных результатах, всех остальных Королей.

Оборотни всегда знают, сколько всего живёт эльфов, эльфы, знают, сколько всего существует оборотней и так со всеми. Может феи боятся именно этого? Вдруг их так мало осталось, что они боятся полного истребления? Или наоборот, их так много, что Нортумес может потребовать снижения численности популяции, на что феи, например, пойти не могут — тогда кто-то из Королей, будет вынужден объявить войну феям. Войну, которая будет длиться, пока их не станет значительно меньше, либо пока их не истребят полностью. Нортумес давно сдал планету людям — в тот момент, когда сама планета восстала против них. В день, когда изменился климат и погибли Леса, а люди вдруг воспряли духом и остались даже там, откуда ушли ифриты. И выжили. Подчинили новый мир себе и процветают в нём.

Планета отказала Нортумесу в праве владеть собой — кто они, что бы противиться этому?

Такова воля бездумных, бесконечно могучих Великих Сил.

В ту ночь он видел сон. Перед ним разворачивались картины древнего прошлого. Леса умирали, поля заваленные сухой травой, тысячи угрюмых эльфов бессильно опустив руки, стоят посреди мёртвых полей — Год Скорби. В летописях он называется именно так. Эльфы вновь сражались с джиннами и орками. Люди выступали то на их стороне, то поддерживали орков, а за год до Скорби, вдруг выступили на стороне джиннов. Длинная, кровопролитная война завершилась ничем. Ни одна из сторон не уступила ни по одному из требований. Но продолжать они не могли — планета умирала. Джинны обвиняли в этом эльфов, эльфы грубую магию орочьих шаманов и игры джиннов с тончайшими материями Астрала. Люди винили Богов, орки считали, что им ниспослано Испытание, после которого планета вновь станет зелёной, но будет покрыта исключительно степями. Они свято верили, что их Бог, решил покончить с их врагами, уничтожив привычную им природу. Тысячи животных гибли, растения высыхали на глазах, игнорируя попытки Почтенных — существ наделённых даром влиять на Силы. Спасти старый мир не удалось. Он умер и эльфы считали, что видят Апокалипсис, в конце которого голый камень и не останется никого в живых. Тогда Нортумес ещё не существовал…