В безмолвии прошло несколько минут. Потом Осло потянулся за телефоном.

— Первая часть платежа, — прокомментировал я. — Остальные с интервалом в восемь часов. Сумма немаленькая.

— Значит, задержусь немного. Но без контактов.

— Что еще мне нужно знать? — насупился я. — О Маше.

— Маша — это Маша. Только беременная.

— И? Что это значит?

— Вот и узнавайте. А я умываю руки.

***

Маша — это Маша. Только беременная.

Маша — это Маша. Только беременная.

Маша — это Маша. Только беременная.

Слова, произнесенные Осло, засели у меня в голове, кружили там постоянно, не давали покоя. Я разделял, дробил предложения на слова, а те — превращал в звуки, в образы, но не понимал ни хрена.

— Маша — это Маша, — сказал вслух. — Только беременная.

Нет, все равно ничего не понял!

Посмотрел в сторону палаты, чувствуя, как все внутри бурлит от желания войти, потрогать, коснуться. Немного ненадолго хотя бы, пожалуйста!

Но она спит и видеть меня не хочет. Еще и Осло свалил, никаких подсказок, а я не знаю, чем и как моя Малая жила в эти месяцы. Для ее семьи стряпали липовые фото и переписки, даже дипфейк голосом записать пытались, но я отмел: даже я не поверил ни капли. Уверен, что ее родные тоже бы не поверили. Поэтому я написал им простое текстовое, сам отправил. Извинился за будущее долгое отсутствие, сказал, якобы она решила пожить вдали от благ цивилизации, без связи. Чтобы просто отдохнуть некоторое время. Потом добавил пару строк о том, как сильно она будет скучать, что вернется с хорошими новостями.

Время от времени я включал телефон и отправлял ее родным короткое: «У меня все хорошо. Скучаю, целую»

Это сообщение давно стало своего рода мантрой, для меня самого, прежде всего.

Успокоились ли родные Маши? Нет, разумеется. Заподозрили неладное, помчались в полицию с заявлениями о пропаже. Я держал ситуацию под контролем, не давал ход делу. Признаюсь, было непросто.

Машина родня оказалась из числа правдорубов. В одном месте несколько раз отказали? Что ж… В прокуратуру заявление напишем! В прокуратуре нос воротят? А мы и повыше инстанции знаем! Они даже на ТВ хотели передачу запустить и у них получилось все — добиться передачи на главном экране страны, и мне пришлось тупо перекрыть кислород тому, кто дал добро, чтобы отснятый материал не вышел в эфир. Разумеется, о замужестве сведения всплыли, и начались запросы и попытки узнать обо мне.

Если даже с Машей наладится, моя репутация в глазах ее семьи — ниже плинтуса. Но я это пережить готов. Я все пережить готов, лишь бы Малая меня вспомнила и простила за все, что ей пришлось пережить по моей вине…

***

Всю ночь провел в больнице, на диване в коридоре. Уговаривали поехать к себе или переместиться в комфортную палату, я отказался. Привел себя в порядок утром в туалете и оказался у палаты перед завтраком Маши. Забрал столик, сам вкатил в ее палату.

Малая вышла из душа, от нее пахло влагой и свежестью, внутри все заныло. Маша застыла, смотря на меня.

— Снова вы?

— Снова я.

— Мне нужно поговорить с Петей.

— Пети нет. Уехал. Возникли срочные дела…

— Вот как… — протянула, отвернувшись. — Надолго?

— Боюсь, что да. Я в курсе всех дел, — я с трудом сдерживался, чтобы не лезть к ней с прикосновениями. — Теперь я буду о тебе заботиться.

Не дожидаясь ее согласия, подошел к столу, отодвинув для Маши стул.

— Давай позавтракаем? Я составлю тебе компанию.

Глава 53

Тигран

— Кажется, неплохо? — спросил и попытался улыбнуться собственному отражению.

Позитивного настроения хватило ненадолго, улыбка сползла вниз. Настроение испортилось.

— Срань.

За неделю опухоль сошла, но швы все равно смотрелись некрасиво, не рожа, а черт знает что! Когда пластику сделать можно будет? А пластика тоже штука не быстрая, нужен процесс реабилитации, в любом из случаев. Врач, делавший операции, заверил, что после большинства мелких швов шрамов не останется, но нужно запастись терпением. Лучший лекарь в этом случае — врач и понимание, что лезть не стоит. Но как же тяжело!

Я был уверен: все дело в моей страшной роже! Маша пережила колоссальный стресс и ее организм решил «спрятаться» за беспамятством в безопасной и комфортной ситуации. Меня Маша не признавала, но и о семье говорить отказывалась. Мои попытки достучаться до нее заканчивались ничем.

Но в то же время она легко приняла известия, что «Петя» уехал.

Уехал и уехал…

Я бы очень хотел верить, что это просто такая игра! Я бы дьяволу душу продал, если бы Маша таким изощренным методом меня наказать решила. Наказывай, милая, я же не против. Признаю, заслужил. Понимаю, было сложно. Чувствую, ты скучала…

Я сам себе места не находил, грыз кулаки, прятал пальцы поглубже в карманы, чтобы не звонить, не высовываться.

Говорят, перебдеть лучше, чем недобдеть.

Вот я и перебдел…

Моя девочка меня совсем не помнит. Но хотя бы во встречах не отказывает. Я прикрылся благой ложью, что «Петя» взял с меня обещание проведывать ее ежедневно. Мол, данное слово нужно держать!

— Нужно, конечно, — согласилась Маша с огоньком в глазах.

***

Прошло полторы недели.

Мы виделись ежедневно. Я с трудом заставлял себя не начинать каждую нашу встречу со фразы: «Ты вспомнила что-нибудь? Меня вспомнила?»

По опыту знал, что если я так буду наседать, выпытывать или вообще буду пытаться достучаться до нее, Маша станет вредничать, кукситься, откажется разговаривать и даже смотреть в мою сторону не будет.

Зато она любила, когда мы гуляли по зимнему парку, разговаривали о постороннем, об отстраненном. Маша любила слушать мои рассказы о себе, но издалека. Стоило затронуть тему, касающуюся нашего общего прошлого, она уходила глубже и не шла на контакт, но обо мне слушала с охотой. Даже о себе кое-что рассказывала, о раннем детстве, о впечатлениях, но так вскользь, без упоминания в ее жизни «старшего брата Пети»

Я хотел бы свозить ее к семье, но не знал, стоит ли?

Она только начала улыбаться и смеяться над моими шутками, и вдруг такое потрясение. Вдруг вспомнит? А вдруг не вспомнит? Маше рожать скоро, не хочу тревожить…

Главное, что опасность миновала, враги повержены.

Даже самые мелкие, что решили возникать, устранены.

Венера, в том числе. Когда она поняла, что ее участие во всем раскрыто, она поспешила быть поближе к Самвелу. Закономерно, когда избавились от него и большинства его прихвостней, зацепило и