От печали и самоедства меня отвлек Тушкан. Он потрогал моё плечо и протянул мне открытую банку ворвани. Он серьезно думает, что я это буду пить? Китовый жир? Гадость какая. Я осторожно понюхал содержимое. Пахло настойкой и пряностями. Я аккуратно отхлебнул из банки. Похоже на ликер с травами. Вот еще я ликер с горла не пил. Ну, допустим. Задумчиво отпивая из банки, я смотрел на закат.

Настойка оказалась очень коварной. Сначала у меня просто появились силы. Я продолжил пить, горечь отступала, по телу разлилось приятное тепло. В какой–то момент мне подумалось, что не все так и плохо. Жалко народ. И зубанов. И Капельку. И Бисто. И всех жителей Дамбурга. Особенно Одноглазого. Но враги еще живы, как, собственно, и я. Может это еще не конец. Подмывало все бросить и уйти. Начать все сначала где–нибудь подальше. Но я не мог. Уйти после стольких потерь будет неправильно. Мы столько прошли вместе. Столько пережили. Я стукнул маленьким кулачком по земле. Похоже я пьян. Но еще недостаточно.

— Тушкан, друг мой верный. Еще есть? — спросил я, зашвыривая пустую банку в прибой.

— На, — ответил он, протягивая бутылку с мутно–белой жидкостью.

— Это чего такое?

— Из поселка.

Ну из поселка, так из поселка. Я прочел параметры бутылки. Самогон с чем–то там еще. А плевать. То что надо. Распив напополам содержимое, мы забрались повыше на берег и пошли вдоль океана. Я обнимал Тушкана и рассказывал ему о жизни.

— Понимаешь, Максимка, жизнь — это сложная штука.

— Не, не понимаю, Серег. Что сложного–то?

— Ну вот смотри. Вот появился ты на свет, такой красивый, — я внимательно посмотрел на рожу ухмыляющегося в две пасти зубана. — Ну хорошо. Страшненький. Живешь такой. Строишь жизнь. Ну там облагораживаешь норку, или где ты там живешь?

— У тебя в капюшоне.

— Ну хорошо. Облагораживаешь норку в капюшоне. Таскаешь туда разные классные штуки. Уют, значит, создаешь.

— Ты у меня неделю назад черепушку отобрал. Мою любимую, — в голосе зубана был укор.

— Я? Не может быть!

— Было дело.

— Извини, дружище! Дай я тебя поцелую!

— Не надо. Поцарапаешь.

— Не надо, так не надо. Пойдем по бабам тогда!

— Это куда?

— Э–э–э! Бестолковая ты железяка, Максимка! Хе–хе. Вон, гляди! Видишь костер? Стоп! Или мне это кажется? Он вроде один был. А теперь уже два.

— Не. Точно костер, — подтвердил мои слова зубан.

— У тебя еще самогонка есть?

— Там чуть–чуть осталось.

Мы распили остатки и выкинули бутылку в сторону океана.

— Всё. Другое дело. Их теперь три горит. Идем к среднему! Сейчас нас там обогреют и напоят. Гляди. Буду показывать мастер–класс по знакомству! Смотри как я умею!

Я разбежался и со всей силы прыгнул на огромный валун, что стоял рядом. Чуть не рассчитал силы, перелетел его и шваркнулся об землю. Странно, но было совсем не больно. Ну чуть–чуть если только. Тушкан, подошел, поднял меня, и мы, обнявшись, зигзагами пошли к костру.

— Та–а–ак! Граждане! Готовим документики!

Люди, сидевшие у костра, обернулись в мою сторону. Я подошел поближе к огню, встал и упер руки в бока. Народ успокоился и заухмылялся.

— Выпить есть чего? — высокомерно спросил я.

Пожилой моряк, похожий на китайца, с улыбкой протянул мне бутылку.

— Бай–цзю, — по слогам прочитал я. Отхлебнул. — Ну и гадость! Впрочем, сойдет. Еще есть?

Морячки, сидевшие за костром, засмеялись.

— Чего ржете? Кони. Где тут у вас женщины? Мне другу надо показать.

Тушкан подошел ко мне, взял за лапу и попытался увести прочь.

— Да подожди ты! Куда ты меня тащ…

На нас сверху упала сеть. Тушкан зашипел. Я стал вырываться. Щелкали зубы. На нас бросили какие–то тряпки, и кто–то тяжелый навалился сверху. Стало темно.

Дебаф: обездвижен

Статус: в плену

Задание: Невольники Архипелага

Вас поймали контрабандисты Архипелага, чтобы продать в рабство.

У вас есть сутки на побег.

23:51:04

Вот ведь дерьмо! Я дергался, клацал зубами и пытался вырваться. Безрезультатно. Нас закинули в крепкую стальную клетку и накрыли сверху вонючей тряпкой. Минут через десять мне надоело орать и пытаться перегрызть толстые металлические прутья. Да что ж такое…

/logout

* * *

Я выбрался из капсулы. Через пару минут опьянение окончательно прошло. Как меня накрыло–то. Заказал доставку еды. Сходил в душ. Дождался курьера. Без аппетита поел. Сел за компьютер и занялся заковыристым скриптом очередного заказчика. Сосредоточиться на работе не получалось. Закончилось все тем, что я поругался с клиентом. Мы поставили друг другу отвратительные оценки и завершили сотрудничество. Что ж за день–то такой.

Когда пришла Ева, было уже совсем темно. Она клюнула меня в щеку, разбросала одежду, переоделась в домашнее, поела и аккуратно забралась на диван. Зашуршал телевизор.

— Ты чего–то мрачный.

— Да ерунда, — сказал я, заваливаясь рядом, обнимая ее и зарываясь лицом куда–то поближе к шее. Ее волосы пахли приятно.

— Рассказывай.

Я мрачно молчал.

— Колись, — улыбнулась она.

— Эх… Не знаю, Ев. Я дурак наверно.

— Это не новость. И? — она повернулась и уставилась на меня.

Я вдруг подумал, что у нее очень красивые глаза.

— Я плохой админ. Я плохой программист. Мне не нравится программировать. Клиенты эти психованные. Всё из рук валится. Кто я вообще? Мне кажется, последние лет пять я занимаюсь какой–то ерундой. Ерундой, в которую мне даже соваться не надо было. Меня тащит потоком. Ну я и плыву.

— А до этого ты чем занимался?

— Да и до этого тоже ерундой. Мне кажется, я занимаюсь не своим делом. Я мечусь как крыса, которую загнали в угол. У всех получается лучше, чем у меня. А я только делаю вид.

— Ты точно дурак.

— Это почему еще?

— Синдром самозванца. Очень многие думают, что их считают более компетентными, чем они думают о себе. Поэтому постоянно накручивают себя, подсознательно опасаясь не оправдать ожидания. Отдохни. Будь самим собой.

— Брось. Нету у меня такого.

— Есть. У всех есть, — как–то грустно сказала Ева и отвернулась к телевизору.

— И у тебя? — удивился я. — Тебе–то чего? Секретарь–самозванец? Тут сложно напортачить.

— Да ну тебя, — явно обиделась она.