«Немецкого агента теперь можно выловить только на живца. С другой стороны, он не может ослушаться приказа. Штеллера надо немедленно под усиленным конвоем доставить в безопасное место», – решил майор.

Он пристально разглядывал пленников. Обоим за сорок, похожей комплекции. Одеты по-разному. У одного пиджак в косую клетку, брюки такие же. Другой весь в полосочку, джемпер, жуткие ботинки.

Шевельнулось что-то в мозгу, осталось лишь схватить за хвост и развить ускользающую мысль.

– Ну, все, – убитым голосом подметил Тетерин. – Наш командир твердо решил одним зайцем убить две пули.

– Лейтенант Родимов, постройте людей! И вы, бездельники, вставайте. – Майор покосился на своих подчиненных.

Он курил, смотрел, как неспешно, с чувством собственного достоинства, выстраиваются разведчики.

– Парни, вы молодцы, – проговорил Попович. – Действовали грамотно, четко, слаженно. Буду ходатайствовать перед командованием о награждении всех участников операции. Остался последний аккорд, не самый сложный – режим тишины. Не болтать в части, не говорить никому! Не секрет, что в наших рядах подчас прописываются вражеские агенты. В крайнем случае так. Вы выполняли задание фронтовой контрразведки, уничтожили вражеский десант. В перестрелке погиб один из штатских по фамилии Эрдман. Второго оперативники Смерш доставили в Злотов и поместили в камеру, охраняемую НКВД. Нужно повторять?

– Да все понятно, товарищ майор, мы же не тупые, – лениво пробурчал скуластый сержант. – Будем молчать. Приказ есть приказ.

– Товарищ майор, вы что задумали? – испуганно зашептал Тетерин. – Нас же взгреют за отсебятину. Это четкий трибунал! Штеллера надо немедленно доставить по адресу. Это не обсуждается. Мы-то понимаем, что вы на живца хотите Вальтера поймать, но это вас не оправдывает. Значит, по-другому надо агента брать.

– Борька, заткнись и слушай сюда, – прошипел майор. – И ты, Василий, тоже, а то будешь потом ныть, что не в курсе. Эти двое прямо здесь меняются одежкой. Не забываем, что Вальтер мог видеть Штеллера на губе. Вы берете Остермана, Штеллера и с людьми Родимова доставляете их в штаб армии, минуя дивизию. Там надежно прячете, объясняете ситуацию. Это ненадолго. Крот со штабом дивизии, надеюсь, не связан, но кто его знает. Получит информацию, что вы кого-то привезли, тогда прощай Вальтер. Я еду в город, Эрдмана беру с собой, выдаю за Штеллера. Как – мои проблемы. Вам в Злотов не возвращаться, спугнем фигуранта. А если вернетесь, держитесь в тени. И не смотрите с таким укором. Другого шанса не будет. – Он резко повернулся к немцам, которые съежились под его насмешливым взглядом. – Господа Штеллер и Эрдман, поменяйтесь, пожалуйста, одеждой. Я неясно выразился на немецком языке, господа? Живо, эскулапы хреновы! – Он как-то незаметно перешел с языка Шиллера на язык родных осин. – Лейтенант Родимов! Поступаете в распоряжение моих помощников. Для меня прошу выделить двух толковых бойцов.

– Понял, товарищ майор, – среагировал Родимов. – Мухин, Ковтун, выйти из строя!

К одиннадцати утра, в разгар рабочего дня, «газик», облепленный грязью, повернул с Троицкой улицы и въехал во двор, где было сравнительно многолюдно. Бойцы лейтенанта Орешкина под его неусыпным надзором сколачивали помост из досок. Планировалась, очевидно, сцена с трибуной, но изначально все это напоминало виселицу.

Орешкин перестал ругаться и с открытым ртом уставился на «газик», который встал посреди двора.

Никита вылез с водительского места, свысока оглядел присутствующих.

Из-за угла высунулся перекуривающий капитан Гуревич. Застыли на крыльце капитан Квашнин и подполковник Юдин. Из окна первого этажа, где находился актовый зал, выглянули усы главного городского партийца Микульчика.

Никита подал знак, выгружай, мол. Зашевелились Ковтун с Мухиным, стали вытаскивать арестанта, на голове которого красовался картофельный мешок. Арестованный не проявлял должной резвости. Мухин схватил его за шиворот, Ковтун пихнул в задницу.

Руки арестанта были связаны за спиной, чтобы не показывать публике здоровый мизинец. Он пыхтел, но помалкивал. Еще бы он что-то сказал! В его рот был забит кляп.

Разведчики Родимова схватили его под мышки, взгромоздили на крыльцо. Офицеры подвинулись.

– В подвал его! – распорядился Никита. – За вестибюлем направо по коридору! Сейчас подойду! – Он сунул папиросу в зубы, закурил.

Разведчики втащили арестанта в здание, погнали через вестибюль. Дежурный на входе проглотил язык.

– Вы с уловом, товарищ майор? – осведомился Юдин. – Что там у вас произошло? Взяли своего злодея?

– Взяли, товарищ подполковник, – ответил Попович. – Блестяще провели операцию, выманили диверсантов из леса, всех уничтожили. Один из немецких умников, к сожалению, погиб в перестрелке, но он фигура незначительная. Главную рыбу взяли.

Квашнин присвистнул, сделал большие глаза.

– Поздравляем, товарищ майор, это крупная удача.

– Но вы не обращались вчера к полковому руководству с просьбой о поддержке, – проговорил Юдин, покосившись на открытую дверь. – Собственными силами справились?

– Спустились с неба ангелы, подсобили малость, – пошутил Попович. – Теперь уж точно хана доктору Штеллеру, – самодовольно заявил он и тоже покосился на дверь. – Пока сюда приказали доставить. Рано утром под конвоем отвезут в штаб дивизии.

– Не боитесь, что опять похитят? – спросил Квашнин.

– Будем охранять. Сам не посплю ночку.

– А своих-то подчиненных где забыли? – Юдин повертел головой.

– Взяли живым целого штурмбаннфюрера СС, – похвастался Никита. – Некто Карл фон Остерман, не слышали про такого? Фигура куда более ценная, чем этот докторишка, который, если вдуматься, нам не больно-то интересен.

– Не интересен? – удивился Квашнин. – Но вы такую активность развели, товарищ майор, по его поимке.

– Ладно, не лезь не в свое дело, Павел Юрьевич, – заявил начштаба. – Даже мы, некомпетентные люди, понимаем, что он больше немцам полезен, чем нам.

Майор догнал солдат, когда они волокли фальшивого Штеллера по коридору. Того, что подмену вскроют, Никита почти не опасался. Рост, вес, комплекция, одежда, жирный слой грязи на обуви и руках. Логично задаться вопросом: зачем мешок на голове? Но можно и не спрашивать. Всему миру известно циничное отношение сотрудников Смерша к врагам.

Грузный майор Гапонов выбрался из своего кабинета, изумленно уставился на процессию.

– Мама дорогая, кого это вы прибрали, товарищ майор?

– Кого надо, того и прибрали, Алексей Романович, – с довольным видом сообщил Попович. – Тот самый, вы понимаете. Следуйте за нами, товарищ майор.

Они спустились по лестнице в подвал. Здесь работало освещение.

«Выключатель на входе», – машинально подметил Никита.

Все камеры были заперты, даже пустующие. Майор прошелся почти до конца коридора, искоса глянул на дверь, за которой сидела Даша Меркушина.