- Как он живет?

- По-моему, тихо, спокойно, по-холостяцки. Но я не крупный авторитет по части Эмилио. Что за дрянь у вас на карточке?

- Уместный вопрос. У вас есть конверт?

- Нет. Но сейчас достану.

Она зашла в контору с черного хода и тут же вышла с фирменным конвертом в руке. Я с ее помощью пересыпал туда свою находку, запечатал конверт и надписал.

- Какой лабораторией пользуется ваш отец?

- Барнардовской. Она на полпути между конторой и судом.

Я передал Бетти конверт.

- Попросите их сделать проверку на хлоральгидрат и нембутал. Исследования, насколько я понимаю, несложные. Если попросить от имени вашего отца, их могут сделать прямо при вас. И скажите им, чтобы бережней обращались с образцом.

- Слушаюсь, сэр.

- Результаты принесите мне, договорились? Я, скорее всего, буду у вашего отца. Но вы можете надеть маску или как-нибудь еще обмануть его бдительность.

Она не улыбнулась, однако послушно побежала по моему поручению. Я почувствовал прилив адреналина в венах и решил перейти в наступление. Если интуиция меня не подвела, рвотная масса в конверте должна перевернуть наше расследование с головы на ноги.

Я прошел в контору и направился по длинному коридору к приемной. Из открытой двери раздался голос Тратвелла:

- Это вы, Арчер? А я уж поставил на вас крест.

Он втащил меня в библиотеку - стены ее были сплошь уставлены справочной литературой по юриспруденции. Молодой человек в форменной куртке выпускника Принстона возился с проекционным аппаратом. На дальней стене был натянут экран.

Тратвелл посмотрел на меня не слишком участливо.

- Где вы пропадали? - спросил он.

Я объяснил.

- Как я понимаю, - переменил я тему, - вы купили фильмы у миссис Свейн.

- Не за деньги, - сказал он самодовольно. - Мне удалось доказать миссис Свейн, что ее долг послужить выяснению истины. К тому же я позволил ей оставить у себя флорентийскую шкатулку, принадлежавшую ее матери. Взамен она отдала мне пленку. К сожалению, ролику, который я собираюсь вам показать, чуть не двадцать шесть лет, и он довольно ветхий. Он порвался, пока мы его крутили. Как дела, Эдди? - обратился Тратвелл к молодому человеку у проектора.

- Сейчас сращу. Через минуту будет готово.

- Окажите мне услугу, Арчер. Айрин Чалмерс сидит в приемной.

- Она что, вернулась в ваш тесный круг?

- Вернется, - сказал Тратвелл, оскалив в улыбке зубы. - В данный момент она находится здесь против своей воли. Так вы посидите с ней. Присмотрите, чтобы не убежала.

- Чем вы ее собираетесь огорошить?

- Увидите.

- Сообщением, что в девичестве ее звали Ритой Шеперд?

Довольная улыбка мгновенно сползла с лица Тратвелла. Он относится ко мне как к сопернику: видно, завидовал, что Бетти мне доверяет.

- И давно вы это знаете? - спросил Тратвелл прокурорским тоном.

- Секунд с пять. Но такое подозрение зародилось у меня еще прошлой ночью. - Вряд ли имело смысл говорить, что эта мысль осенила меня во сне.

Шагая по коридору, я постепенно вспомнил свой сон. И потерял всякую охоту переходить в наступление. Лицо миссис Шеперд слилось с лицом моей бабушки, давным-давно похороненной в Мартинесе. А пыл, с которым миссис Шеперд охраняла секреты своей дочери, придавал моему сну некоторую правдоподобность.

Я пошел в приемную. Айрин Чалмерс подняла на меня глаза. И похоже, не узнала. Секретарша заговорила со мной шепотом - так говорят в присутствии больных и умственно неполноценных.

- Я уже и ждать вас перестала. Мистер Тратвелл в библиотеке. Он сказал, чтобы я вас сразу направила к нему.

- Я уже с ним говорил.

- Понятно.

Я подсел к Айрин Чалмерс. Она смотрела на меня, но не сразу вспомнила, кто я. Казалось, что она никак не может очнуться от сна. Наверно, во сне ее мучили кошмары, потому что вид у нее был виноватый и подавленный.

- Извините, я что-то задумалась. Ведь вы мистер Арчер. А я считала, что вы с нами расстались.

- Нет, я все еще занимаюсь вашим делом, миссис Чалмерс. Кстати, я нашел письма вашего мужа.

- Они при вас? - сказала она не слишком заинтересованно.

- Кое-какие, да. Я верну их вам через мистера Тратвелла.

- Но он больше на нас не работает.

- И тем не менее, я думаю, у вас нет оснований сомневаться в том, что он отдаст вам письма.

- Вот уж не знаю, - она с тупой подозрительностью обвела взглядом тесную комнатку. - Раньше мы дружили. Теперь поссорились.

- Из-за Ника и Бетти?

- Видно, это было последней каплей, - сказала она. - Правда, мы серьезно поцапались еще много лет назад из-за денег. Все ссоры бывают из-за денег, правда? Иногда мне даже хочется снова стать бедной.

- Вы сказали, что ссора произошла из-за денег?

- Ну да, мы с Ларри решили учредить «Смизерэмовский фонд», Тратвелл отказался подготовить для нас документацию. Сказал, что доктор Смизерэм нами вертит как хочет и с какой стати мы должны строить ему клинику. Но Ларри был без ума от этой затеи, да и я тоже. Не знаю, что бы с нами сталось, если б не доктор Смизерэм.

- Он много для вас сделал, верно?

- Вы же знаете. Он спас Ника от… вы сами знаете от чего. Мне кажется, Джон Тратвелл завидует Смизерэму. Но как бы там ни было, Джон нам больше не друг. Я и сюда приехала только потому, что он мне пригрозил.

Я хотел спросить ее чем, но секретарша без зазрения совести слушала наш разговор.

- Пойдите, пожалуйста, к мистеру Тратвеллу, - сказал я ей, - и спросите, может ли он нас принять?

Она нехотя повиновалась. Я снова повернулся к миссис Чалмерс.

- Чем он вам угрожал?

Она не стала увиливать от ответа. И мне показалось, что последний удар судьбы отбил у нее всякую осторожность.

- Дело все в том же Нике. Тратвелл сегодня уезжал в Сан-Диего, выспрашивал там о нас и раскопал кое-какие грязные сплетни. Только вам я не скажу какие.

- Речь шла о рождении Ника?

- Значит, он вам уже сказал.

- Нет, но я читал кое-какие письма вашего мужа. Из них вытекает, что за девять месяцев до рождения Ника он был в плавании. Это правда, миссис Чалмерс?

Сначала она смутилась, потом смерила меня надменным взглядом:

- Да какое у вас право задавать мне вопросы? Хотите выставить напоказ, в чем мать родила, так, что ли?

Даже в гневе она вела двусмысленную эротическую игру, рассчитывая на мое участие. Я ответил ей страстной улыбкой, оставаясь при этом холодным как лед.