– Несомненно, – сказал Маркус. Затем он вернулся в допросную комнату за своим блокнотом, и после, спустившись вниз и, спросив у дежурного экипаж, отправился за Сандрой.

Глава 19

– Итак, что у нас есть на сегодняшний день, кроме трех трупов и еще одного, в смысле – «одной», которая, как мы знаем, тоже пока что от трупа мало отличимая?– Спросил Альфред, потягивая шерри.

– Ну, мы только за сегодня узнали больше, чем за все предыдущее время, – ответил Маркус. – Например мы уже знаем, что Густав Йоркович, скорее всего, никакой не учитель, и, может быть, и не Густав Йоркович, а Клавдия, может быть тоже – никакая и не Клавдия вовсе, как Сандра нам и подсказывала раньше…

– И что нам это дает?– спросил Альфред, затягиваясь сигарой, – мы не знаем, ни за кем они следили, ни что им вообще было нужно. Я уже не говорю, что все это вообще никак не вяжется с делом о смерти старосты.

– Мне кажется, мой друг, что вы как всегда торопитесь. Быть может, завтра что-то выяснится, – возразил Маркус, – после допроса Йорковича.

– Вполне может быть, но я ведь подвожу итоги, на сегодняшний день, – возразил Альфред.

– Да, в этом смысле вы правы, пожалуй,– согласился Маркус, – сегодня мы еще знаем недостаточно.

– И вот еще что… – Альфред кашлянул, и, глядя в свой бокал, добавил, – сегодня утром я был у вдовы.

– Вот как? – Маркус слегка выпрямился, он был явно удивлен – И зачем же?

– Как вам сказать… – Альфред сделал паузу, и закрутил в бокале свой шерри, – я чувствовал, что тут остается какая-то неясность. Ваш визит, хоть и был по-своему ценен, но, по сути, не принес никаких новых фактов.

– Ну, допустим, а что узнали нового вы? – спросил Маркус, сделав небольшой глоток.

– Главным образом, я получил нужное мне впечатление, и оно, представьте, резко отличается от вашего, – ответил Альфред.

– Интересно. И чем же? – произнес Маркус с легкой иронией.

– Вдова, как я теперь уверен, далеко не так проста, как, может быть кажется, на первый взгляд. В сущности, я должен признать, что мой визит закончился полным провалом, – и Альфред вкратце рассказал о том, как проходила его встреча.

– Вот это да! – воскликнула Сандра, – А можно взглянуть на этот… пентакль? Я правильно назвала этот предмет?

– Да, конечно. Альфред снял с шеи серебряный пентакль, одолженный Маркусом.

Сандра повертела его в руках и скоро вернула.

– Дайте-ка теперь и мне глянуть, пожалуйста. – Маркус протянул руку, и Альфред положил ему на ладонь серебряный кружок.

Маркус достал лупу и стал разглядывать. Он переворачивал пентакль разными сторонами, разглядывал его кромку, а затем сказал:

– Вам не показалось, мой друг, он вполне мог во время вашего визита нагреться. И это не было нападением. Это было чем-то вроде попытки «потрогать вашу душу».

– Как это? – спросила Сандра с любопытством.

– Ну, вот так. Это дает возможность понять человека без всяких слов. Она, или кто-то еще как раз и попытался…

– А откуда вы знаете? – спросил Альфред.

– На аверсе есть небольшие вкрапления, видимые только при большом увеличении. Они – синие, что и говорит о том, что я вам только что сообщил. Оставьте, будьте любезны, пентакль у меня, его нужно очистить. А я вам его завтра верну.

– Да, конечно, благодарю вас,– ответил Альфред.

Маркус спрятал пентакль в карман, и, немного помолчав, сказал:

– Собственно, главное, о чем я вам хотел сказать… хм… Кажется, я знаю, как вернуть в сознание Клавдию, ну, или, по крайней мере, поговорить с ней.

– Как это? – удивился Альфред.

– Нет, я, конечно, не ручаюсь, но… я уже где-то читал о таких случаях. Мне нужно сосредоточиться, и я непременно вспомню. Мы знаем точно, что это был каббалистический ритуал, я записал, к кому именно было обращение, а вот дальше… мне нужно вспомнить, что предлагается делать в таких случаях. Я не помню точно, где именно я встречал что-то подобное. То ли у Менахема бен Эзры31, то ли у Шимона бар Йохайя32… Хотя, последний – это вряд ли… он больше теоретик, философ, нежели практик… В общем, я подумаю. Может, быть, до утра что-то найду.

– Это было бы превосходно, – сказал Альфред и поднял бокал, – судя по всему, на докторов нам вряд ли стоит очень уж надеяться, не так ли?

– Да, – подтвердил Маркус, – если это то, о чем я подумал, и если Йоркович говорил правду, то тут медицина, во всяком случае, классическая, бессильна.

– А что с ней произошло? – спросила Сандра.

– Видишь ли, Йоркович, когда был в состоянии аффекта, проговорился, что они за кем-то следили. Дух Клавдии уже полностью вошел в тело этого незнакомца, когда тот почему-то потерял сознание… Это – большая проблема, поскольку в этом случае, ее дух не может вернуться обратно в свое тело.

– Обождите… – поднял руку Альфред. – Когда мы брали Феррано, он был совершенно невменяем, и констебль стукнул его дубинкой по башке, отчего тот и потерял сознание. Ненадолго. Так вот, уж, не за Феррано ли они следили?

– А что? – Маркус задумался, – Очень может быть. Как я сам об этом не подумал! Ведь и выплеск, который я получил, говорит как раз об этом! Тут вообще, как я погляжу, все крутится вокруг этого хранилища…

– Погодите, – Сандра даже привстала от волнения, – А как же Феррано? Разве у человека может быть сразу две души?

– Действительно… – подтвердил Альфред, – Что вы, Маркус, об этом думаете?

– Ну, вообще-то нечто похожее иногда наблюдается, – заметил Маркус, – я как-то беседовал с одним доктором, который пользовал одного душевно больного пациента. Так вот тот, время от времени, вел себя то, как один человек, а то – как совсем другой. Причем первый был довольно добродетельный, а второй – настоящий злодей! И это не было притворством. Его проверяли по-всякому. Более того, один «внутренний человек» даже не подозревал о наличие другого, и наоборот. Я вот и подумал, что вдруг это как раз такой случай?

– Да, возможно…– сказал Альфред, выпуская сигарный дым, – но нам это опять же мало что дает. И мы по-прежнему не знаем, отчего умер Ковач и кто убил того неизвестного. И – да – вы правы, Маркус, все, в конечном итоге приводит нас к хранилищу. Даже мертвый Манфред…

– Манфред?– удивилась Сандра.

– Ну да, у него ведь тоже формально имелся допуск в это самое хранилище, – ответил Альфред, – Он, правда, утверждал, что никогда не бывал там, но сегодня это уже не